Казалось бы, такого огромного мужчину как Виктор Крид, нелегко прокормить с точки зрения гастрономических пристрастий. На месте Фрейи, любая другая женщина измучилась бы, придумывая что, а главное в каких количествах подать на стол двум здоровым, не страдающим отсутствием аппетита мужчинам семьи. К счастью, Виктор обожал стряпню некрииски, зарекомендовавшей себя наиотменнейшей кулинаркой. На блюде, посреди стола громоздилась горка поджаренных хлебцев. В стеклянной вазочке переливался всеми оттенками коричневого густой, пахучий мед. В целой батарее тарелок, корзиночек и судочков дожидались своего часа овощи, сыры, вареные яйца и мягкий белый хлеб. Пушистые петрушечьи и укропные хвосты выглядывали из-под горки крутобоких томатов. Питались Криды по утрам просто, но сытно.
-Вик, - с мягкой улыбкой пожурила мужа некрииска. Огромный мужчина плохо спал прошлой ночью, ворочаясь на супружеском ложе и тихо вздыхая, не желая разбудить Фрейю. К столу Виктор спустился заспанным, растрепанным, и в одних штанах. Проведя пятерней по колючей щеке, Крид поморщился, зевнул во весь рот, и вытянув руку, поймал Фрейю, ставящую на стол блюдо с сырной запеканкой.
-Моя прелесть, - мужчина усадил жену на колени, притягивая к широкой, заросшей густой  шерстью груди. Обременять себя рубашкой Виктор не стал. Как и причесыванием. Рыжая грива торчала во все стороны, напоминая украшение царя зверей. Тонкие пальчики супруги уперлись в плечо, этим лишь раззадоривая мужчину. – Ты у меня такая замечательная, Фрейя, - шепнул жене Крид, заключая некрииску в жаркие, но осторожные объятия. В руках гиганта миссис Крид выглядела совсем маленькой и хрупкой. Впрочем, с обожаемой супругой Крид всегда был осторожен, предусмотрителен и нежен, умеряя дикую силищу.
-Какой ты лохматый Вик, - Фрейя чуть отстранилась, запуская пальцы  в буйную шевелюру супруга, - не мог уснуть вчера?
-Думал о наших соседях, - ухмыльнулся Виктор, вторично привлекая к себе жену и впиваясь в её губы долгим поцелуем.
-И что надумал? - Чуть задыхаясь вопросила Фрейя, когда вновь смогла дышать, с улыбкой глядя в янтарные глаза хищника, рассматривающие её. Временами супруг бывал несколько несдержан, но еще ни разу не причинил ей ни неудобства, ни неприятных ощущений: слишком хорошо Крид понимал разницу в весе и росте, чтобы давать себе волю. Хотя как и много лет назад, впервые ощутив прикосновение мягкой ладошки тогда еще Фрейи Крисс, Виктор чувствовал дрожь и волнение. Необычные глаза супруги смотрели на него с любовью, и мужчина ответил таким же говорящим взглядом.
-Такой любви как у Хосе еще поискать надо, - произнес мужчина, - Эве повезло с мужем. Я бы не выдержал, веришь?
-Конечно, дорогой, - Фрейя потянулась за хлебцем, устроившись на коленях рыжеволосого супруга,  - вчера никто не вернулся, значит все в порядке. Судя по твоим рассказам, Эвелин самый беспокойный руководитель, который был у Организации за все время существования.
-Эта малышка на месте не сидит, кивнул Крид, принимая из рук жены намазанный маслом хлебец, - хорошо хоть они помирились. Хосе без памяти ею любит.
-Как и она его, - согласилась Фрейя, погладив мужа по щеке, - ешь дорогой, твой кофе остывает.
-Куда это Патрик запропастился? - Сжевав хлебец, поинтересовался Виктор. Малолетний сорванец обычно присутствовал на завтраке с родителями, но сегодня стул сына, по правую сторону стола пустовал. Место во главе, разумеется, занимал сам Виктор Крид, восседая на стуле больше смахивающем на древний трон: столь массивна и крепка была конструкция, грубо вытесанная из ствола гигантской лиственницы, и уверенно несущая на себе могучее тело мужчины. Да и какая мебель выдержит два центнера достаточно энергичной массы, каждое утро обрушивающейся на неё? К слову, вся мебель в доме Кридов отличалась массивностью. Без преувеличения, её можно было использовать не только по прямому назначению, но и в непредвиденном случае для подпирания дверей. В виде баррикады.  Или, опять же в зависимости от обстоятельств, в виде тарана. Для выбивания этих же самых дверей. 
-У них новая мания, - отозвалась Фрейя, сооружая мужу сэндвич с сыром и зеленью, - он с Томджоном теперь бегают по утрам а затем купаются.
-Одни? – очередной хлебец застыл в воздухе. – А Эва знает? Она же не разрешает младшему самостоятельно ходить на пляж?!
- Конечно не знает, - усмехнулась Фрейя, - иначе не избежать крупных разбирательств. Том хитрец. Они бегают ранним утром, пока она спит. Так что к её пробуждению ребенок уже дома, свеж, бодр и разумеется не распространяется о самовольных отгулах. Не волнуйся, дорогой, - поспешила успокоить мрачнеющего мужа некрииска, - Томджон серьезный ребенок, и с нашим Риком они не натворят глупостей. Один присматривает за другим. Кроме того, Патрик дал мне слово, что будет осторожен.
-Раз дал, сдержит, - буркнул Крид, приглаживая рукой бакенбарды, - только…Милая…сейчас десять утра…Эва давным-давно не спит…где ребенок?
Задняя дверь в доме Кридов оглушительно хлопнула об раму, заставив обоих родителей обменяться улыбками. Входил Патрик с размахом. Громко, неудержимо, так же как и действовал – с размахом, жаром и полной убежденностью в своей правоте.
-Мамуля! – Расцеловав мать, буйный сын Крида обхватил отца за шею. Кожа Рика все еще хранила запах морской воды. Крошечные кристаллики соли покрывали плечи и руки, на лице сияла улыбка.
-Садись завтракать, сыночек, - Фрейя пригладила влажные волосы сына, кивая на его место.
-Некогда, мамуля! -  Рик аж пританцовывал на месте от нетерпения. – Ты не помнишь, где мой сундук с Полезными Вещами? Ну, со всяким барахлом? И мне еще понадобиться пара подушек, одеял и твой ножик, папа! Дашь?
-Ожидается нападение пиратов? – Уточнил Виктор, сгребая сына в охапку. Патрик нетерпеливо затопал ногами, выкручиваясь из рук отца. Глаза и губы лучились хитрющей улыбкой.
-Не-ка, папуля, – ухмыльнулся Рик,  - Суарасы уезжают, я с Томджоном устрою лагерь на пляже. Мамуля, а где у нас веревки и прочая скобяная дребедень?
-Не понял, - удивился Виктор, обменявшись с супругой изумленными взглядами. - Эва снова уезжает? После вчерашнего?
-Оба уезжают, - Патрик на миг оторвался от поглощаемого томата, - мне Томджон сказал, тетя Эва с утра искала свой кейс. А с ним она уезжала пару месяцев назад, на Астарот. Джон говорит – верный признак. Его родители куда то улетают. Папуля, дашь мне ножик? Я буду аккуратным…
-Не соскучишься, - подвел итог Виктор, принимая тарелку с сэндвичем. – Не знаю, может посоветовать Хосе Эву в доме приковать цепью?
-Думаешь, поможет? – Улыбнулась Фрейя, слушая как сын гремит в кладовке подручными материалами. Патрик вовсю развил бурную деятельность, готовясь к приему друга. Он и  Томджон никогда не испытывали скуки, придумывая себе развлечения. Сдержанный, рассудительный  Томас являлся мозгом и сдерживающим центром их двойки, тогда как Патрик олицетворял собой кипучую, разрушительную энергию, постоянно ищущую выхода наружу. Оба дополняли друг друга и превосходно ладили, не смотря на двухлетнюю с небольшим  разницу в возрасте.
-В том то и дело что нет, - хмыкнул Крид, откусывая добрую половину сэндвича, - но попробовать стоит.

Хосе наблюдал за женой: устроившись в кабинете, в одном из кресел, мужчина пролистывал последние сведения по Стигме. Работы шли своим чередом, управляющие исправно строчили отчеты – причин для беспокойства не имелось. Разве что некоторые сведения по одной из шахт оказались не слишком добрыми, но могли подождать до поры до времени. Хосе желал услышать мнение супруги, хотя та давным-давно дала понять: принять решение по Стигме лучше, чем Хосе, она все равно не сможет. Производство на планете полностью было вверено супругу. Кроме того владельцем шахт  и участков являлся Хосе, так что Эвелин могла разве что высказать свое мнение по возникшему вопросу.
-Где мой чертов кейс!? – Светлокожая выпрямилась, обводя помещение злым взглядом. Небольшой, серебристый чемоданчик особой конструкции и с электронными замками, запропастился невесть куда.
-Не злись, любимая, - Хосе встал, подходя к женщине. Мягкое, успокаивающее объятие супруга смягчило беловолосую.  – Вспомни, ты же сама  велела отвезти его в лабораторию. Еще на прошлой неделе ты говорила, что оставишь его дома. Поищи еще раз, белла, только без нервов.
Эвелин прислушалась к совету супруга. Злополучный кейс вскоре был найден в переговорной гостиной, запертый в особый холодильный шкаф, встроенный в одну из стен. Набрав код на электронном замке, Эвелин вытянула наружу продолговатую стойку с множеством отверстий. Каждое заполняла капсула или пробирка с жидкостью или порошковой субстанцией. Примерно такие же пробирки и небольшие контейнеры с плотно притертыми крышками светлокожая принесла из домашней лаборатории, примыкающей к кабинету. Расположившись на краю стола, альбинос принялась за отбор нужных веществ.
-Хосе, - руки Эвелин перебирали содержимое стойки; из недр кейса струился холодный пар, - это может занять больше чем несколько дней. Вероятно, до недели. Я же не знаю всех тонкостей.
Полученное несколько дней назад личное приглашение от Правителя Ллойда носило до невозможности лаконичное и объемное послание. Джон Энтони Ллойд просил прибыть лично миссис Суарас на Бетельгейзе. Кроме того, Правитель упоминал препарат «Феникс», свидетелем применения которого стал перед нападением на «Дарго-Корп». Джон Ллойд просил о помощи. И о её личном участии, как создателя препарата, и человека, вероятно способного помочь миссис Ллойд.
К сожалению, кроме приглашения и просьбы, материалы по течению болезни Дженет не прилагались, так что существовала вероятность того, что некоторые препараты могут понадобиться Эвелин на месте, или же за недостающим придется посылать, а этого женщина не желала допустить сама. Подумав немного, Эвелин решила, что лучше взять больше чем меньше. В результате рядом со столом появился еще один стальной контейнер для токсичных веществ, вмещающай так же набор стеклянных мензурок и собственно инструменты альбиноса. Собиралась Эвелин основательно и с размахом, решив предусмотреть все вероятные возможности на будущее.
Хосе лишь улыбнулся, наблюдая за сосредоточенной супругой. Когда речь заходила о ядах, Эвелин преображалась до неузнаваемости: от мягкости не оставалось и следа, перед вами возникал сосредоточенный, жесткий и требовательный профессионал – а так же отравитель – полностью отдающий себя работе, непримиримый к себе,  и требующий от помощников не меньшей отдачи.
-Мне вот интересно, кто сболтнул про свойства «Феникса»? -  Заменив несколько капсул на стойке, альбинос осторожно опустила сооружение внутрь кейса, устанавливая в зажимах. Режим заморозки, запущенный четверть часа назад полностью соответствовал требуемому стандарту перевозки и хранения большинства веществ, помещенных в кейс. Для не требующих заморозки. Предназначался второй контейнер. – Не иначе как Змей. Откуда Ллойду знать, что именно при его помощи я вывела себя из комы?
-Твой консильери, - при упоминания Джанфранко, Хосе стиснул кулаки, - оказался несдержан, дорогая.
-Напротив, - Эвелин возилась с кейсом, поэтому не видела ни мрачного выражения лица супруга, ни потемневших глаз. -  Змей держался, но ты же знаешь Ллойда. Особенно когда тот настойчиво просит рассказать ему все что тебе известно. Кстати, Франко больше не консильери. Он один из Глав Организации, и облечен властью не меньшей чем моя.
-Не боишься, белла? – Латино сделал шаг к супруге. Смуглая рука погладила плечо женщины, развернула её к себе лицом. – Что твой Змей захочет большего?
Альбинос вгляделась в лицо мужа, прикоснулась к его щеке.
-Ревнуешь, любимый…- Прошептала Эвелин, прижимаясь к Хосе.
-Ревную, белла, - шепнул в ответ Хосе, не отводя взгляда глубоких, темных глаз от прозрачных, как льдинки глаз жены. Аромат кожи, близость её тела лишь усиливали яд ревности, кусающей его. От одного представления об Эвелин и Медичи, в сознании поднималась волна бешенства, грозящая поглотить разум.
– Брось… - Улыбнулась Эвелин обвивая шею Хосе и прижимаясь к его щеке. - Между мной и Змеем никогда ничего не было и быть не может. Мы все обсудили. Он для меня только друг. И разумеется  партнер по бизнесу. Я тебя люблю.

Насытившись, Виктор Крид блаженно откинулся на стуле, закуривая утреннюю сигару. За столько лет Фрейя привыкла терпеть ежедневное задымление дома. Ей даже стал нравится крепкий запах табака. Сгрузив посуду в моечную машину, некрииска присела за стол, рядом с супругом, глядя на жмурящегося от удовольствия Виктора. Настало время спокойно выпить чашечку кофе или травяного чая, который предпочитала Фрейя.
-Спасибо, милая, - Виктор нагнулся к супруге, касаясь губами нежной щеки, - похоже, у Эвы с Хосе подготовка обходится без кровопролития. Никто не прибегает, не кричит, меня не бьют, - жена фыркнула, вспоминая как вчера субтильная Эва набросилась на гиганта Крида, вытрясая из рыжеволосого сведения о пропавшем муже, - стал быть все нормально.
-Разве что Джанфранко до сих пор не появился. - Заметила Фрейя. - Наверняка Эвелин с ним связалась. Странно…На него это не похоже. Мне кажется, его что-то гнетет.
-Ты как всегда права, дорогая, - Криды поднял голову, выдувая колечко дыма, - после возвращения с Иллариса, Змей точно не в себе. Я его таким никогда еще не видел. Словно рехнулся. А уж поверь мне, когда такой паскудник как Змей начинает чудить, тут надо глубоко копать. – Немного помолчав, Крид выпустил  еще одно кольцо поменьше.  - Во всех смыслах.
-Я его уже с неделю не видела, - Фрейя испытывающее посмотрела на мужа, отведшего глаза в сторону. – Вик?
-У Змея очередная подружка. – Нехотя буркнул Крид, сердито жуя кончик сигары. – Мы встретились в городе, он был с ней как раз. Зовут то ли Милли, то ли Шелли, не запомнил. Как по мне, типичная потаскуха с интеллектом амебы. Такие как она до денег охочи, а у Змея сама знаешь, они разве что при каждом шаге не сыплются. Да нет, девочка вообще то симпатичная. Выглядит дорого, да только нутро порченное. Таким обычно только одно и надо: денег побольше, шмотки и дорогие удовольствия. Змей ей квартиру снял. В Литтлтоне, апартаменты люкс. У неё и пропадает. Выглядел он каким то…потерянным что ли? А девка эта так просто цвела. Тьфу, пакость!
Сплюнув на пол, Крид завершил рассказ, отгораживаясь чашкой с кофе от внимательного взгляда жены.
-Почему же тогда Франко с ней? Если девушка…м…не его уровня?
-А не догадываешься? – Буркнул Крид, отряхивая кончик сигары от пепла. 
-Опять? – Недовольно вскинула брови Фрейя.
-На этот раз Змею хана, - признал Крид, - или свихнется или перегорит. Девица здорово смахивает сама знаешь на кого. Глазищи, волосы, даже кожа! Не иначе полукровка. Знаешь, - сигара потихоньку тлела,  - жалко его. Франк неплохой мужик. Только…только крепко зацепило его тогда. Так, что до сих пор не отпускает. И сделать ничего не может. С ней ему ничего не светит. Только вот таких девок иногда цеплять. Для успокоения. Хотя это вряд ли…ээх…
Фрейя так же замолчала. Джанфранко в семье Крида любили за верность, располагающие манеры, воспитанность и безграничное уважение, питаемое к обоим супругам Крид. Эль Тигре, не смотря на показательно грубое отношение, в глубине души считал Змея старым боевым товарищем. Патрик называл его дядей. Фрейя относилась как к члену семьи. Джанфранко были рады в этом доме. И именно поэтому некрииске было тяжело и больно видеть тщательно скрываемые отголоски чувств, бушующих за внешней беспристрастностью. Змей умел скрывать лицо. Но так и не сумел скрыть отношение к женщине, с которой шел уже одиннадцать лет параллельным курсом по жизни, довольствуясь положением партнера, профессионала и друга. Для Змея это стало болезнью. Жаром, требующим удовлетворения.
И он его находил. Вот только как сказал Крид – все замены не стоили и мизинца оригинала. Увы – недоступного Джанфранко.

-Не отвечает! – Эвелин в очередной раз пыталась связаться с Медичи. Как назло, передатчик Джанфранко не отвечал, так что в конце концов женщина стала беспокоиться, не случилось ли чего ужасного? Змея чета Суарасов так же не видела уже больше недели. Отбросив в сторону безмолвный передатчик, Эвелин втиснула палец в кнопку переговорного устройства, вызывая служащего с коммутатора отделения Организации на Атриуме. Подобные службы располагались на каждой планете, и служили связующей цепочкой исключительно для членов руководящей верхушки, и их представителей на планете. Пискнул сигнал вызова. Почти тотчас в комнате раздался четкий, хорошо поставленный голос служащего.
-Оператор 411.
-Гейша. – Эвелин назвала кодовое имя, нетерпеливо постукивая пальцами по крышке стола. – Сообщение для агента «Змей», Атриум, срочное.
Закончив краткое послание, альбинос улыбнулась мужу. Теперь Джанфранко должен будет связаться  с нею. Действительно, тот не заставил себя долго ждать. Эвелин как раз закончила убирать в шкаф бумаги и ненужные препараты, как на передатчике замигал сигнал вызова.
-Улетаешь на Бетельгейзе? – Медичи явно был удивлен и раздосадован. Нотки недовольства проскользнули в самом начале разговора,  сменившись деловым тоном.  –  Снова Ллойд? Ты летишь одна? Я немедленно выезжаю!
-Нет, что ты, Джанфранко. Я лечу вместе с Хосе, - ответила Эвелин, успев вскользь подумать, отчего Змей не воспользовался визором. Обычно он предпочитал видеть её во время разговора.
-Дети? – Тотчас задал еще один вопрос мужчина.
-Остаются дома. Франко, это деловая поездка, с минимумом посвященных. Тебе придется взять на себя часть моей работы, пока я не вернусь.
-Разумеется, Эвангелина, - женщина нахмурилась, уловив нечто необычное в тоне Медичи. – Возьми кроме своих охранников моих парней. Спокойнее будет. За детей не беспокойся. Кридов будут охранять лучшие люди, я немедленно распоряжусь. Положись на меня.
-Спасибо, Франко, - искренне поблагодарила альбинос. – У тебя все в порядке?
-Да…Не стоит беспокойства. Удачи, тебе и Хосе, Эвангелина.
-Дети нас не простят, - отключившись от связи произнесла женщина, поворачиваясь к мужу. Хосе,  молча слушавший как супруга общается с Медичи, постарался прогнать с лица все следы ревности и недовольства. – Еще один звонок, и будем готовится отбиваться от собственных отпрысков, любимый.
Послание на Бетельгейзе, продиктованное светлокожей, отличалось сжатой информативностью. Эвелин просила мистера Ллойда подготовить к её прибытию карту Дженет Ллойд, обеспечить тихое место для работы с препаратами, убрать всех посторонних, и приготовить несколько предметов для работы, указанных в послании. На пожелания альбинос не стала размениваться. Дело либо выполнялось, либо нет. В Джоне она была уверенна почти как в себе.
- Сейчас начнется, - усмехнулся Хосе, кивая на дверь кабинета. За нею уже слышался недовольный стук шагов юного поколения, идущего к ним.
-Мама! Ты же обещала! – Вскричала Мария, едва успев переступить порог кабинета. Мальчики хранили гнетущее спокойствие, сопровождая сестру точно телохранители. – Ты же сказала что никуда не улетишь! Мамочка!
-Тише, тише родная моя, - Эвелин, обняв дочь, присела перед той на колено, - мне и папе придется отлучиться из дому на несколько дней.
-И папа тоже улетает? – Глаза Марии стали просто огромными от обиды. На ресничках задрожала первая слеза.
-Папа летит с мамой чтобы та скорее смогла справится с делами и вернуться к вам, - поддержал Хосе. – Не плачь, маленькая. Маме очень надо улететь.
-Куда, маам? – Бочком настороженный точно волченок, Томджон приблизился к светлокожей.
-На Бетельгейзе, - неохотно призналась Эвелин. Глаза мальчика вспыхнули точно у зверька.
-Снова правитель Ллойд? – Зло выдохнул мальчик, сверля мать прозрачными глазами. Маркус и Ли попятились, прижимаясь спинами к Хосе. Мужчина метнул в Эву предупреждающий взгляд.
–Ненавижу! Ненавижу его!!!
Эвелин смотрела как её сын стискивает кулаки, как по щеке сползает одинокая злая слеза. Томджон вскинул голову, всматриваясь в лицо матери. Губы кривились, шепча всего одно слово. «Ненавижу».
-Том, маленький мой, - Эвелин бросилась к сыну, обхватывая его руками, прижимая к себе. – Ну что ты, сыночек? Успокойся…
-Он забирает тебя, - Том смахнул слезинку, упрямо стиснул губы, позволяя матери разжать ему кулаки. – Ненавижу его! Тебя снова не будет рядом. Ты меня не любишь, мама!
-Не говори так!- Воскликнула Эвелин, дрожа всем телом. – Не говори так, родненький мой. И я и папа любим вас больше всего  на свете. Послушай, Том…Маркус, Мария, идите сюда…
Хосе увлек детей за собой, опускаясь на ковер рядом с Эвелин, обнявшей детей.
-Я должна лететь, потому что требуется помощь его жене, миссис Ллойд. Я могу спасти её от смерти, понимаете? Правитель любит её, как ваш отец - любит меня. У них тоже есть ребенок. Разве ваш папа мог бы поступить иначе, если бы помощь требовалась мне? Или не стал бы думать просить помощи у того, кто может её оказать, если речь идет о жизни любимого человека? Ради  вас мы  бы не задумывались ни секунды. Понимаете, иногда наши желания и возможности не всегда совпадают, но когда ты знаешь что можешь помочь, и не помогаешь – это преступление. Я могу помочь Джене, и я это сделаю. Маркус, Мария, Том – я люблю вас. Никогда не смейте больше думать, что мама может вас разлюбить или променять на кого либо! Никогда! Мы постараемся вернуться быстро, обещаю вам.
-Все равно,  - упрямо шепнул ей Томджон, обнимая за шею и тыкаясь носом Эвелин в ухо, - я его ненавижу. За то, что делает тебе больно, мама…
-Том…
-Маам? – Сын  отстранился, пытливо вглядываясь в лицо обожаемой матери. – А мы сможем с тобой и с папой иногда разговаривать, пока вы будете там?
-Конечно! – Эвелин поманила детей за собой к столу. – Смотрите. Где бы мы ни были в Галактической Лиге, вот здесь вы набираете комбинацию цифр, - светлокожая быстро чиркнула на листке нужные номера, связываетесь с оператором, и оставляете мне или папе сообщение. Мы их непременно получим. Но!  - Женщина подмигнула супругу, обмениваясь с Хосе заговорщическими улыбками, - только если мы вдруг будем очень сильно заняты. Потому что  в ином случае вы можете связываться с нами когда захотите! В любую минуту! Только не изводите операторов слишком сильно, и помните – все что происходит в кругу семьи, в ней и остается. Тайны семьи – это только наши тайны. Договорились?
-Договорились!
-Договорились!
-Идет, мамочка. Только ты будь осторожна! – Прибавила Мария, прижимаясь к Эвелин. – Мы будем без тебя скучать.
-Я тоже буду без вас скучать, доченька, - искренне призналась женщина, целуя Марию. – Смотрите только не допекайте Милу и ведите себя прилично у Фрейи и Виктора. Они присмотрят за вами.
-А мы присмотрим за ними, - хихикнул Маркус, подмигивая сестре. – Мы будем себя хорошо вести, мамочка. Только возвращайся скорей!

Через двенадцать часов, поднявшийся с Атриума звездолет взял курс на Бетельгейзе, столицу Галактической Лиги.

Охранники четы Суарас не отступали ни на шаг. Головорезы Медичи, как назвал их Хосе, едва увидев невозмутимых мужчин в строгих деловых костюмах, при галстуках и запонках, следовали по пятам, окружив обоих кольцом. На уверения, что в доме Правителя им то точно ничего не грозит, охранники лишь пожали плечами, сославшись на приказ Джанфранко. Им было приказано не оставлять  Эву  и Хосе одних, кроме как с Правителем Ллойдом. Личная охрана обоих Суарасов  присутствовала тут же. Выйдя в коридор вместе с супругами, Константин едва заметно двинул бровью: сопровождающих секьюрити насчитывалось не менее двадцати-двадцати пяти человек. Даже на вид достаточно опасных. Не говоря уже об охранниках Медичи: те и вовсе выглядели точно смиренные волки на зеленом лугу, восхищающиеся красотой цветов. Подобных типов Вольф повидал и в армии и в обычной жизни: за ними не станется убить не раздумывая, или же перерезать глотку всей  неугодной ветви, включая стариков и детей. Впрочем, одного у них было не отнять: раз принеся клятву верности, они оставались с хозяином до последнего вздоха. Боль, лишения, соблазны  - оставлялись для обычных людей. Этим требовалось лишь одно: знать и чувствовать своего лидера. Все остальное – неважно.
-Я не могу позволить всей вашей команде идти в палату миссис Ллойд, - Константин говорил достаточно твердо но и предупредительно, так, чтобы не вызвать раздражения у гостей Хана.
-Согласна, - кивнула женщина, - Пит, Вильфор, позаботьтесь о багаже и наших комнатах. Мистер Вольф, прикажите показать моим людям, где нас разместят. К моему великому сожалению, эти господа – альбинос кивнула в сторону невозмутимых людей Змея, - получили приказ следовать за нами в любом случае. Они останутся снаружи палаты. Большего я сделать не могу.
Константин кивнул, принимая уверения альбиноса: белые воротнички оружие не светили, но предполагать, что подобные типы отправятся с пустыми руками было бы нелепо. Как и требовать от них выполнения приказов, отданных кем-либо кроме самой Эвелин или Хосе. Латино усмехнулся, глядя в невозмутимые лица Сэмуэля Гравано и Луиса Альтьеро, носившего  прозвище «Два Ствола». Эта парочка являлась главой десятки, и имела право голоса. За сохранность контейнеров и кейса они отвечали собственными головами, даже не смотря на то что кейс Эвелин держала при себе.
-Мистер Гравано, - Хосе встретился с пустыми, холодными серыми глазами Сэмуэля, - госпоже Суарас потребуется контейнер  с материалами.
Мужчина в костюме обменялся быстрыми фразами с командой, в следствии чего двое парней покрепче взялись за ручки контейнера, застыв с выражением абсолютного спокойствия на лицах. Кейс Эвелин взял Хосе, предложив супруге локоть. Сигвульф отдал распоряжение своим людям, и большая часть охраны Эвелин и Хосе отправилась к апартаментам гостей, предварительно получив указание непосредственной хозяйки.
-За мной, господа, - Вольф чуть склонил голову, приглашая гостей следовать за ним. Беловолосой женщине не терпелось осмотреть миссис Ллойд и обдумать дальнейшие действия, прежде чем обустраиваться в комнатах. Похоже, эта женщина ценила не только  собственное время, но и ожидания мистера Суараса и мистера Ллойда.

Доктор Смит, делавший записи в карте пациентки, поднял голову, прислушиваясь. За стеной несколькими помещениями дальше, раздался шум. Похоже, там двигали мебель. Очень активно. Удивившись, доктор вновь склонился над записями, занося пометки. Донесся пронзительный визг паркета, рассеивая последние сомнения. Огромный дубовый стол, занимающий большую часть просторного кабинета, соединенного с о второй комнатой, перемещали в другой конец, нещадно волоча по полу. До доктора дошли слухи о приглашении Правителем некоей особы, желающей помочь. Состояние Дженет не улучшалось, выраженная степень комы так и не перешла в легкую, хотя в аппаратах искусственной вентиляции легких отпала надобность. Миссис Ллойд могла самостоятельно дышать, но и только.
-Белла, - Хосе посторонился, пропуская охранников с контейнером, - я тебя не узнаю.
Эвелин улыбнулась мужу, сжав его ладонь. Действительно, Хосе не часто выпадало видеть её за работой, и решительные указания что куда переместить, как расположить, открывали новые черты характера супруги. Однозначно, Хосе бы не хотел работать под руководством Эвелин. Уж больно требовательной и придирчивой та оказалась.
-Все что вам потребуется, будет немедленно доставлено, госпожа Суарас, - сообщил Константин Вольф, наблюдая за масштабной реконструкцией помещения. Светлокожая умудрилась перекроить комнату под себя, используя лишь имеющиеся в ней предметы, но ощущение совершенно другого мира возникло немедленно. Точно в доме Хана появился островок чего то необычного, загадочного, но такого, что лучше не трогать, дав любопытству по носу и велев обойти странное местечко другой дорогой.
-Эвелин, - повернувшись к телохранителю Джона, сообщила альбинос, - можете звать меня так. Константин, мне понадобятся визоры, системы связи, безопасный канал связи. Вот список, - светлокожая протянула мужчине листок со списком. – К вечеру все должно быть установлено. Мне бы не хотелось заставлять Правителя ждать. А, вижу, криоген уже доставили. Превосходно.
-Не беспокойтесь. – Вольф изучил список, кивнул, - ваши указания будут выполнены. А ваши люди ожидают снаружи.
-Тогда давайте навестим миссис Ллойд, - Эвелин поставила кейс на край стола, - пока здесь наведут окончательный порядок. Господа Гравано, Альтьеро, вам придется подождать снаружи палаты. Ведите, Константин.

Смит поднял голову на входящих. Константина Вольфа он знал. Смуглый мужчина ярко выраженного латинского типа, и очень белокожая женщина были ему незнакомы, но судя по описанию, это была приглашенная особа. Ни у кого другого Смит не видел таких белых волос, кожи и пронзительных, прозрачных глаз. Доктор встал, поправляя халат.
-Мистер Смит, лечащий врач Дженет Ллойд, - представил Вольф. – Мистер и миссис Суарас, гости Правителя.
Мужчины обменялись рукопожатием; к латино доктор почувствовал расположение, а карих глазах мистера Суараса, назвавшегося Хосе, мелькнула дружеская улыбка, разогнавшая настороженность. К женщине, едва удостоившей его взглядом, и коротко сжавшей ладонь доктора, Смит почувствовал настороженность. Взгляд альбиноса переместился на лежащую на постели женщину, и уже не отрывался. Константин тактично отступил назад, не желая мешать.
Дженет Ллойд, покоящаяся под одеялом, на подушках, с тянущейся из вены трубочкой капельницы, выглядела маленькой, беззащитной, словно хрупкий цветок, лишившийся красок. Эвелин замерла рядом, рассматривая лицо той, что была супругой Джона Ллойда, матерью его сына. Которую тот любил. Странно, прежде она почти ненавидела эту незнакомку, сходя с ума от ревности и злобы. Металась по кабинету, скрипя зубами от ярости. Сгорала от страшного огня, который не в силах была погасить. Куда все пропало после стольких лет? Улеглось само, или же она стала старше? Эвелин  вздохнула: она любила Хосе, но чувство к Джону так и не остыло. Оно стало спокойнее, спряталось глубоко в душе. Невозможно забыть первую любовь, или полностью вытравить из памяти все воспоминания. Это останется с ней до конца жизни, но Хосе никогда больше не уйдет на второй план.
Бледное лицо Дженет, с закрытыми глазами, густыми тенями под глазами, вызвало лишь сострадание. Эвелин был Главой Организации, убийцей, тираном, но сейчас она была прежде всего женщиной и  матерью. И как и Хосе, знала что значит терять близких. Нет, Дженет Ллойд не вызывала в её душе ни ревности, ни зависти.
-Она такая бледная, белла, - шепнул Хосе, становясь рядом, – симпатичная донна. Что скажешь?
Отведя край одеяла, Эвелин осторожно приникла ухом к грудной клетке больной, закрывая глаза. Смит переглянулся с Хосе, потянув с шеи стетоскоп. Светлокожая улыбнулась, все так же не открывая глаз. Сердце слабо билось, альбинос считала удары, прислушиваясь к организму Дженет.
-Может, попробуете стетоскопом? – Не выдержал Смит. Таким анахроничным прослушиванием напрямую не занимались уже лет как двести, используя новейшие приборы. Женщина выпрямилась, рассматривая его с интересом вивисектора, одновременно берясь за кисть Джетен Ллойд, считая пульс. Рука Смита, с зажатым в ней стетоскопом, опустилась.
-Покажите мне её карту, мистер Смит, - голос женщины против ожидания оказался мягким, успокаивающим. – У меня свой метод, не стоит беспокойства. Стетоскоп полезен с точки зрения медика, но не с точки зрения человека. Ваше мнение, Стивен?
-Эва, я тебя оставлю, - Хосе пожал руку супруги, все равно я тебе здесь не помощник. Я буду поблизости, посмотрю как рабочий кабинет и наша комната.
-Спасибо, милый, - шепнула Эвелин, послав мужу благодарный взгляд. Латино прекрасно чувствовал её настроение и умело ориентировался в ситуации. 
-Идемте, Константин, - Хосе шагнул к Сигвульфу, - нам здесь делать нечего.
-Итак, мистер Смит… - Эвелин окинула комнату взглядом, подошла к окну, отдергивая шторы. В комнату полился дневной свет. – Рассказывайте мне все что знаете…

Через сорок минут, дверь палаты распахнулась. Охранники и приставленные люди Ллойда воззрились на воздвигшуюся на пороге Эвелин Суарас. А затем эта часть дома наполнилась оживлением, переговорами и снующими туда и обратно людьми. Эвелин принялась за работу, задав темп всей отведенной ей части пространства и помощникам.
Пролистав карту пациентки, и внимательно выслушав рассказ Смита, светлокожая попросила взять у больной немедленный анализ крови, вооружилась картой Дженет, и прослушав ту еще раз, на сей раз при помощи стетоскопа, покинула палату, оставив женщину на попечение доктора, предоставив Смиту думать о себе что угодно. В основном у врача осталось странное, смешанное ощущение, в котором тот до конца не разобрался, но понял одно – альбинос знает как, а главное насколько решительно следует действовать.
Кабинет, отведенный для Эвелин Суарас, оборудовали больше чем наполовину. Визоры и связь были уже подключены, криоустановка вовсю трудилась над помещенным в неё кейсом, приборы, привезенный с собой, были расставлены по столам. Журнал, компьютер, непременные планшет и стило, тяжелые темные занавеси на окнах – Эвелин почти что чувствовала себя как дома. Охранники Медичи бесстрастно взирали на невысокую, стремительную фигурку, исчезнувшую за дверью кабинета. Оставшись удовлетворенной осмотром, Эвелин в сопровождении охраны отправилась на гостевую половину дома, намереваясь сменить дорожный костюм на более удобный и неофициальный, чтобы приступить к работе.
Хосе, похоже, уже успел переодеться, во всяком случае багаж мужа оказался распакован и разложен в шкафу. Облачившись в свободные серые брюки и светлую рубашку, собрав волосы в хвост, Эвелин всунула ноги в мягкие домашние туфли без задников, осмотрела себя в зеркале, и улыбнувшись отражению, направилась в кабинет. Хосе так и не вернулся, но Эвелин не беспокоилась. Муж знал этот дом, и мог найти её в любую минуту.
Результат анализа крови уже ожидал на столе, Смит вернулся к пациентке. Из открывшегося кейса потоком хлынул морозный пар, стойка с препаратами прочно встала на столе. Женщина погрузилась в  подсчеты, решительными росчерками стила выводя пропорции. Сразу давать Дженет «Феникс» Эвелин не собиралась. Женщина оказалась слабее, чем она предполагала, да и особенности организма миссис Ллойд не предполагали активных, как это называла  Эвелин, «штурмовых действий». Перед применением препарата, ей стоило подготовить, для чего альбинос погрузилась в составление инъекции веществ, большинство из которых она когда то изучала исключительно как яды. Смит, заглянувший на минуту, немало удивился, обнаружив на стойке пробирки с такими говорящими названиями как «Dendroaspis polylepis», или «Naja naja». Животные яды, а точнее редчайшие яды змей, насколько известно не водившихся  нигде, кроме старушки Земли. Были тут растительные токсины, и искусственные, органические, неорганические…
У Смита глаза расширились: не будучи экспертом в токсикологии, доктор тем не менее оценил коллекцию Эвелин, недовольно щелкнувшей пальцами, и отвлекающей Стивена Смита от разглядывания стойки с препаратами.
- 2-imino-5-phenyl-4-oxazolidinonato, - прочел Смит на небольшом флаконе, лежащем на столе рядом с чашкой для смешивания жидкостей. – Вы что, собираетесь ей дать магниевую соль пемолина? Вы в себе, Эвелин?
-Более чем,  - альбинос вернулась к работе, набирая тонкой иглой из другого флакона капли синей жидкости. – Чему вы так удивляетесь, Стивен? Я знаю свою работу и полностью осознаю ответственность за действия. Знаете, что такое магниевая соль пемолина?
- Препарат эквимолярной смеси пемолина и гидроокиси магния, изучавшийся в Лабораториях Аб-бота в качестве средства для улучшения обучаемости и памяти. – Нехотя ответил лечащий врач Дженет Ллойд.
-Совершенно верно! – Жидкости из обоих флаконов соединились в пробирке, помещенной в лапки микроскопа. Эвелин подкрутила верньеры настройки, приникая к окуляру. -  Препарат сочетается с богатой белками диетой, изобилием витамина С, сбалансированным В-комплексом и адекватными количествами кальция и магния. Для более выраженного и быстрого эффекта в качестве стимулятора ЦНС и высшей мозговой деятельности, дозу рекомендуется увеличить до 200-500 миллиграмм. Но в случае миссис Ллойд, при особенности её организма, доза даже в двести миллиграмм может оказаться смертельной. Малые  дозы действуют как мягкий стимулятор психики и центральной нервной системы. Я блокирую активные свойства пемолина с помощью РК-96, с добавлением небольшой дозы «гливертона-8», объем – не больше кубика. На вас лица нет, Стивен! – Усмехнулась альбинос, оторвавшись от работы. – Не беспокойтесь, я знаю что делаю. Мы подготовим миссис Ллойд к приему основного препарата. Вся ответственность лежит на мне.

У постели Дженет, Эвелин задержалась еще на час, приказав людям Медичи никого не впускать. Смит томился под дверью, вежливо но настойчиво попрошенный альбиносом покинуть палату. Медблок погрузился в напряженное, молчаливое ожидание. Женщина желала остаться наедине с пациенткой.
Присев на край кровати Дженет, Эвелин сосчитала пульс, рассматривая бескровное лицо. Кейс с препаратами стоял рядом, на тумбочке. Эвелин приложила к руке Дженет инъектор, вонзая иглу в вену. Медленно надавила на поршень. Протерла место укола ваткой, сложила инструменты в кейс, присела на край постели. В себе альбинос была уверенна на все сто процентов. Пропорция составлялась в строгом соответствии с множеством различных факторов, влияющих на действие и дозу препарата. Учитывалась масса параметров: время нахождения в коме, состояние пациентки, применяемые в лечении препараты. Пульс, анализы крови, работа сердца, мозга, состояние организма.
Эвелин никогда не испытывала желания стать врачом. Её учили отнимать жизнь а не дарить её. От старых привычек трудно отказаться, но сейчас женщина испытывала смешанно чувство. Находящаяся за порогом сознания женщина вызвала в душе светлокожей сострадание и сочувствие, и Эвелин знала, что обязана вернуть Дженет к жизни. К семье.
-Возвращайся к нам, Джен, - позвала светлокожая, осторожно беря бескровную кисть лежащей в свои пальцы, и легонечко сжимая. – Ты нам всем нужна…Ты меня слышишь, я знаю…Как слышала Монк….Только не в силах пока сделать последний шаг…Все будет хорошо, Джена…Твоя семья  любят тебя…ты им нужна…возвращайся…а я сделаю все что в моих силах…ты не одна…
Задумавшись, Эвелин замолчала, глядя на закрытые глаза Дженет, так и не выпустив её руки из пальцев.

Последующие два часа прошли с небольшими изменениями. Состояние Дженет не улучшилось, впрочем, Эвелин так и рассчитывала, сделав женщине еще один укол. К величайшему сожалению альбиноса, организмы обеих дам настолько отличались друг от друга, что светлокожая буквально изнемогала от вынужденного ожидания, тем не менее следуя выбранной тактике. Все стимуляторы, даже самые легкие, были запрещены для Дженет Ллойд. Эвелин пришлось отказаться от нескольких препаратов, составляемых для ослабленных пациентов. Сама альбинос, находясь в доме Медичи на Эоле, прежде чем впасть в кому, успела дать указания по использованию «Феникса» и поддерживающих препаратов, не сомневаясь в результате. Новое соединение, вводимое в тех дозах, которые назначила сама себе светлокожая, буквально взрывало организм. Из комы она тогда вышла на следующие сутки. Женщина невесело улыбнулась, вертя в пальцах пустой инъектор.
Организмы участников проекта «Вечная Жизнь» в свое время подвергались такому количеству воздействий, что для каждого образца – а именно так их называли руководители проекта – пребывание в приятном беспамятстве стало наконец казаться небывалой роскошью. Организации требовались результаты, а не полумертвые наемники. Эвелин хорошо помнила ощущения и собственные мысли, когда приходила в себя в небольшой комнатке, видя рядом на койке очередного не выдержавшего наемника. Ей везло: она не только выжила, но и стала венцом эксперимента, продвинувшего человечество на очередную ступень в погоне за мечтой. Вот только плата оказалась равновысока: Белая Дама почти утратила все чистые человеческие чувства, превратившись в концентрированный сгусток самого мерзкого, темного и отвратительного, что только есть в людской природе. Тогда она считала это нормальным.
-Может отдохнете, Эвелин? – Стивен Смит вошел в комнату, присаживаясь в кресло. – Я послежу за миссис Ллойд.
-Благодарю, док, - женщина через силу улыбнулась, откладывая в сторону пустой флакон из под пемолина. Смит покачал головой. – Все идет по плану, Стив, - с лечащим врачом супруги Правителя Эвелин была знакома чуть больше шести часов, но уже успела установить товарищеские отношения. Первая холодность исчезла без следа, оба занимались спасением жизни, и сумели побороть профессиональную настороженность по отношению к коллеге. – Подключите ей к приборам, мне потребуется карта работы мозга, кардиограмма, и повторный анализ крови. Завтра с утра начнем вводить «Феникс». Возьмите, - альбинос протянула доктору крошечный наушник с микрофоном, - будете держать связь со мной. При малейшем изменении состояния миссис Ллойд в любую сторону – немедленно вызывайте меня. Схожу, разведаю, где здесь кухня, а то до обещанного ужина, боюсь, не дотянуть. А я, знаете ли, - добавила Эва, видя как губы доктора ползут в улыбке, - не в том возрасте и положении, чтобы падать в голодные обмороки.
Как всегда безупречные в своих черных костюмах, «цепные псы» - по меткому выражению Джона Ллойда - стоящие на страже у палаты, воззрились на женщину с привычной беспристрастностью. Мистер Суарас передавал супруге наилучшие пожелания, и просил прощения за вынужденную отлучку. У Хосе оказалась назначена деловая встреча в столице, на которую мужчина и отбыл сорока минутами раньше. Вздохнув, Эвелин окинула взглядом увязавшихся – как же без них, родимых? – охранников Джанфранко, пожала плечами, и ухватила за руку пробирающегося по коридору человека Ллойда. Головорезы итальянца сводили  на нет все попытки приставить к вверенной их поручению женщине кого-либо еще.
-Любезный, - Эвелин сгладила пробирающее впечатление от десяти пар глаз, уставившихся на мужчину, - не подскажешь, где в этом доме кухня? Парни, никто не хочет отказаться? Все со мной? Так вот, любезный, мы тебя не слишком задержим, если ты нас проводишь туда? Нет? Я так и думала…

Шеф-повар резиденции Ллойдов не ожидал вторжения в вверенные ему просторы, посему несколько опешил, наблюдая как кухня заполняется людьми в темных деловых костюмах, выглядящих так, точно только что вернулись с похорон или важных переговоров. Невысокая, беловолосая женщина, пошедшая первой, с явным любопытством осмотрела просторное помещение кухни. Такого старомодного очага, соседствующего с новенькой плитой и широкими рабочими столами, она не видала даже в доме Змея. Огромные крюки, вбитые в потолок, несли на себе целые вязки кастрюль и сковородок. Объемистым кладовым можно было лишь позавидовать: резиденция Ллойда могла бы выдержать небольшую осаду, питаясь собственными запасами. К сожалению Константин Вольф, встреченный ими по пути, посетовал на пренебрежительное отношение Джона к себе и своему столу. Правителю было абсолютно без интереса, кто, что и когда ему готовит. Прием пищи происходил в рабочем режиме, и как правило, шеф-повар  не слишком себя утруждал изысками кулинарии.
Мистер Альберт Кондрак, титулованный лучшим шефом Бетельгейзе пять лет подряд, выпрямился, отложил в сторону большую столовую ложку, и шагнул навстречу непрошенным гостям, хрустнув белоснежной, накрахмаленной курткой.
-Чем обязан, мисс?
-Миссис Суарас, - Эвелин протянула руку, пожимая пухлые пальцы Альберта. – Это моя команда телохранителей, мы гости мистера Ллойда. К сожалению, господин Правитель назначил ужин только на вечер, а я, признаться, преизрядно проголодалась. Собственно, - женщина развела руками, улыбаясь чуть смущенно  и совершенно очаровательно, - поэтому мы и позволили себе нагрянуть к вам без приглашения.
-Проходите  же! – Улыбка осветила лицо Альберта Кондрака. Наконец то ему не придется оскорблять свой талант простеньким приготовлением незамысловатых блюд! Но что он может предложить гостям на данный момент?
-Не утруждайте себя, господин шеф, - Эвелин опустилась на высокую трехногую табуретку у блестящего, хромированного стола. – Сэндвича с беконом вполне хватит! Я предпочту еще немного поголодать, дабы  в полной мере оценить ужин.
-О не говорите так…мм…Эвелин? Красивое имя…Господин Ллойд оставил на мой выбор сервировку стола, но быть может вы, как истинная женщина, захотите внести изменения в меню?
-Не смею советовать лучшему шефу Бетельгейзе, - Эвелин приняла бокал с водой, - но если вы настаиваете, я отдаю по вечерам предпочтение мясу и легким десертам в конце ужина. Господа?
Альбинос осмотрела застывшие фигуры в черном, многозначительно кивая на лавки у стен. Гравано и Альтьеро переглянулись, едва заметно пожав плечами. Остальные охранники медленно обвели кухню сканирующими взглядами, точно выбирая – разнести здесь все к чертовой матери, перерезать шефу горло, или же все-таки присесть?
-Сэмуэль, Луис, расслабьтесь немного, - Эвелин подвинула к себе тарелку с сэндвичем, не забыв поблагодарить Альберта. – Знаю, Джанфранко такого не одобряет, но сейчас самое время «распустить воротнички»…

Когда Константин Вольф наконец  отыскал Эвелин, то испытал чувство, сравнимое с потрясением. Гостья Правителя восседала посреди кухни на табурете, в окружении  смуглых мужчин, от безупречных костюмов которых остались лишь брюки и белоснежные майки. Стойкий запах дорогих сигар витал под потолком, под огромной кастрюлей, булькающей на плите бушевало поистине адское пламя. Пахло специями, вином и луком. Альберт Кондрак увлеченно спорил с Альтьеро о приготовлении соуса болоньез, не забывая шинковать овощи. Сэмуэль Гравано, выглядящий так, точно только что перебил всех недоброжелателей, не двинув и бровью, почти невозмутимо резал раскатанное тонкое тесто на полоски. Тень улыбки витала на челе итальянца. Такого шума давно не слыхали на кухне резиденции. Шутки, смех, быстрая итальянская речь так и трещали  в воздухе. Обстановка давно перешла в категорию «без галстуков». Каменнолицые охранники оказались все таки живыми людьми, а их сноровистое обращение с ножами лишь подтвердило первоначальное предположение о мастерском владении этим оружием не только на кухне. И уж кого Сигвульф не ожидал увидеть, так это саму Эвелин, явную заводилу стихийного собрания. Та как раз слушала Гравано, с легкой улыбкой склонившегося к её плечу и что-то быстро говоря.
-Два к десяти, что такой пасты вы, мистер Кондрак, еще  не пробовали! – Эвелин сделала большой глоток воды, поморщилась, и крикнула одному из охранников, чтобы тот передал ей лед. – Змей готовит пасту лучше всех, но клянусь вот этим тесаком, - огроменный резак мясника опасно сверкнул в воздухе, прежде чем Гравано успел отобрать его у женщины, - если за сегодняшним ужином мистер Суарас и мистер Ллойд не отдадут должного этим чудеснейшим спагетти с томатно-мясным соусом, то я съем собственную шляпу!
-Эвелин, - рука Луиса «Два Ствола» Альтьеро замерла над разделываемыми томатами, - у вас же нет шляпы?
-Ради такого случая найдем! - Прыснула со смеху Эвелин, подставляя стакан под кубики льда, принесенные охранником. Кухню сотряс взрыв смеха.
Вольф моргнул, не надеясь, что видение пропадет. Все что он знал об этой женщине, некогда известной как гладиатор красной команды Бешенная, не вязалось с обликом нынешней светлокожей. Занятно, если она из истуканов-итальянцев может сделать живых людей, то чего тогда она добивается от подчиненных? И добивается ли? Судя по взглядам людей Медичи, по поведению и легкости, с какой те общались с шефом резиденции, светлокожей женщине удавалось подобрать ключик даже к таким суровым, закрытым людям, не привыкшим пускаться в сантименты.
-Константин! – На появление телохранителя обратил внимание Эвелин один из людей, тронув беловолосую за локоть.  –  Что-то случилось?
Женщина вскочила со стула, слыша как за спиной встают телохранители. Сигвульф усмехнулся.
-Я вас наконец нашел, - ответил мужчина, успокаивающе поднимая ладонь, - Джон просил…присматривать за вами, чтобы вы ни в чем не испытывали нужды. Охрана сбилась с ног, разыскивая вас, в хорошем же мы свете предстали бы перед Правителем, если бы не смогли ответить, куда пропала его гостья?
-У вас здесь не часто люди забредают на кухню? – Поинтересовалась Эвелин, присаживаясь обратно на табурет. Итальянцы вернулись  в прежним занятиям, временами бросая на телохранителя Ллойда быстрые, говорящие улыбки.
-Признаться, не часто, - согласился Вольф, приветствуя Кондрака, - доставили цветы. Смит удивился, но взялся расставить из в комнате. Скажите…Эва…вы всегда так?
-Как, Вольф? – Светлокожая посмотрела поверх ободка бокала, отпивая глоток воды.
-Вот так, - неопределенно обвел рукой помещение  кухни телохранитель. Пряные пары кружили голову, запах жарящегося мяса дразнил обоняние. Альберт творил, воодушевленный похвалами и интересом женщины. Итальянцы трудились над  Pasta Italliano. Константин вторично за сегодняшний день почувствовал себя в ином мире, отличном от привычного. Встряхнувшись, мужчина отогнал наваждение. Верить или опасаться светлокожей женщины, которой доверял Джон Ллойд? Вольф не мог решить, поэтому просто пожал плечами.
-Всегда, - кивнула светлокожая, вслед за ним обводя кухню потеплевшим взглядом, - а как же иначе? Людям надо верить, и дать им верить тебе. Страх – не лучший союзник. Но мы заговорились! Глоток вина перед ужином?
Альбинос широко улыбнулась, передавая мужчине бокал вина, поднесенный освободившимся Луисом.

Легкие мясные закуски, поданные первыми, сменили основные блюда. Альберт Кондрак внял просьбе Эвелин, упомянувшей о предпочтении, отдаваемом мясу. Различные виды и сорта его  присутствовали на столе в количествах пусть небольших, но столь разнообразных, что удержаться и не попробовать хотя бы по ломтику от каждого вида кушанья, было попросту невозможно. Эвелин улыбалась. Мужчины пили вино, сама же альбинос не изменила чистой воде со льдом. Высокий хрустальный кувшин стоял по левую руку от женщины, возвышаясь над блюдами и вазами с цветами, расставленными в трех точках стола. Хосе не скрыл восхищенного взгляда, брошенного на жену: Эвелин в этот вечер облачилась в светло голубое платье из шелка, свободно струящееся от лифа, подхваченного серебристой отделочной лентой. Шею супруги обвивала нить чистейшей воды сапфиров; Хосе помнил, как жена работала над составлением ожерелья, подбирая камни по цвету, величине и прозрачности. В мочках ушей поблескивали сапфиры чуть поменьше, в отделке из тонкой серебряной филиграни. И платье и драгоценности шли светлокожей, по-прежнему не пользовавшейся косметикой. Хосе даже подумалось – и это впоследствии оказалось правильным - что его жена будет выглядеть столь же привлекательной и после пятого десятка лет, словно заключив сделку со временем.
Сам Хосе оделся более скромно, темные брюки, светлая рубашка, аккуратная прическа. Эвелин рассказывала, что в доме родителей была заведена привычка переодеваться к обеду и ужину. Этой традиции придерживались и в доме Суарасов на Атриуме: вся семья неизменно меняла домашний или уличный костюм, спускаясь к столу. Исключение делалось лишь в случае завтрака, или когда Эва и Хосе оставались одни в доме, и питались на кухне, готовя сами для себя. Во всех остальных случаях, неписанное правило приходить к ужину в элегантном виде поддерживалось неукоснительно. К радости Крида, имевшего послабление в виде отсутствия галстука или бабочки, если речь шла о смокинге по торжественному случаю. Их рыжеволосый здоровяк на дух не переносил.
С закусками покончили быстро, и как раз ожидали смены блюд, когда передатчик Эвелин, лежащий на небольшой подставке у стены, мелко затрясся, издав приглушенный двойной писк. Хосе встревожено поднял голову. Таким зуммером вызывали с межпланетной связи. Сигнал исходил от коммуникационных служб Организации. Извинившись перед остальными, женщина немедленно прошла к приборчику и вставила  в ухо горошину наушника, поправляя микрофон.
-Оператор?
-Девяносто четвертый, Бетельгейзе. Сообщение для Белой Дамы.
Эвелин сжала губы; связывались с Атриума. Она даже знала кто, но выдернуть из уха горошину не успела.
-Детка! – Оглушительный рев Крида услышали даже за столом. Эвелин охнула, прижимая руку к виску.
-Тише, Виктор, - быстро бросила женщина, - что случилось?
И обернувшись, прибавила, уже обращаясь к мужчинами, прислушивающимся к её словам:
-Прошу прощения, господа, ненадолго вынуждена оставить вас.
Выйдя в коридор, Эвелин плотно притворила за собой створки двери, возвращаясь к прерванной беседе.
-Бэйби, ты извини, если что, но тут твои отпрыски меня живьем жуют! Не небезуспешно, притом! Наотрез отказались ложиться спать, пока не поговорят с тобой, у Хосе передатчик не откликается. Они вам наоставляли за день кучу сообщений, и не получили ни одного ответа. Так что принимай…Вон, уже бегут…
Эвелин улыбнулась, услыхав голоса своих детей, наперебой требующих «…нет, меня! Меня пусти  поговорить с мамой первым!». Головорезы Медичи, в сокращенном составе до пяти человек – не иначе как вторая часть направилась отдыхать перед ночным дежурством – во главе с Гравано и Альтьеро тактично отвернулись, рассматривая коридор, тянущийся в обе стороны.
-Мамочка! – Женщина не скрыла счастливой улыбки, услыхав голос дочери…

Константин поднял бокал, отпивая глоток терпкого красного вина. Извинившись перед мужчинами еще раз за вынужденное отсутствие, Эвелин поспешила успокоить супруга, передав тому привет от детей. Правителю Ллойду и господину Сигвульфу двойняшки так же передали вежливое приветствие.
-А что младший? – Поинтересовался Хосе, в паузе между сменами блюд. Эвелин опустила глаза долу, пряча от присутствующих взгляд.
-Все еще сердится, - негромко произнесла альбинос, улыбаясь самыми краешками губ. Томджон действительно дулся на родителей, и наотрез отказался присоединить свой голос к ноте вежливости, проявленной старшими детьми. Эвелин, заверив младшего сына в любви и тоске, простилась с Томом, пообещав вернуться как можно скорее. – Кстати, нас пригласили на бал-маскарад. Вместе с Макгерном, Эболи и Моретти. Большой сбор на Илларисе.
Взгляд Правителя поймал взгляд Эвы, удерживая вопросом без слов. Женщина успокаивающе улыбнулась.
-На сей раз действительно ничего непредсказуемого, - поспешила уверить светлокожая, - не поверишь, Джон, - Эвелин улыбнулась, водя кончиком ножа по салфетке, - вроде бы взрослые, серьезные люди, а ведут себя порой настолько…не по рангу что ли? К счастью, у нас есть еще две недели на подготовку. Угадаете, кого мне придется из себя изображать? – Достаточно уныло поинтересовалась женщина, вздохнув при мысли о тяжкой судьбине.
-Нечто белое и холодное? – Бросил пробный шар Сигвульф. С такой говорящей внешностью, Эвелин Суарас вряд ли могла бы рассчитывать на роль пламенной красотки или знойной пиратки.
-Зиму? – Предположил Хосе, глядя на жену с озорным блеском в карих глазах.
-Куда хуже! – Махнула рукой Эвелин, тем не менее улыбнувшись в ответ.
-Снежную Королеву из старой сказки, - задумчиво произнес сильный, глубокий голос Джона Ллойда. – Угадал? – Мужчина вернул альбиносу взгляд. – Зборовский когда-то тебя так назвал.
-Угадал, - кивнула Эвелин, выпрямляя спину. – Но мы отвлеклись от ужина, господа. Не заставляйте меня краснеть перед Мастером Вкуса!

Ужин проходил достаточно сдержанно. Эвелин, как истинный мастер застольной беседы, уведя интерес от дел семьи, дала возможность мужчинам утолить голод, прежде чем вовлекать тех в приличествующие случаю беседы. Как и на Эоле, поддерживая разговор, женщина вскоре вовлекла в него Сигвульфа. С Константином они вели не ослабевающий ни на миг диалог, отличающийся легкостью, изяществом и поддерживаемым темпом, заданным – как ни удивительно – самим Константином. Ни Хосе, ни Джон, прислушивающиеся к беседе,  не получили повода заскучать, или почувствовать себя лишними. Бывший военный  приводил аргументы и факты в споре по поводу вооружения и политики Организации, вскользь затронутой Эвелин. Привел доводы как за, так и против подготовки наемников, согласился с доводами самой светлокожей о необходимости крупных формирований, способных показать себя не только в узкоспециализированной области. Вольф процитировал отрывок из «Песни о Боевых Колесницах», вызвав восхищенный взгляд у альбиноса. Та ответила четверостишием из «Поверженных Титанов», удостоившись искреннего поклона Константина.
-А помните этот отрывок? – Спросила Эвелин, глядя в блестящие глаза телохранителя Джона.
…И шаг наш тяжкий не остановить.
Стирая тысячи миров в осколки,
Шагали мы, не зная что творим,
Как бесконечности седые волки…

Внимательные взгляды, бросаемые Эвой на Джона и Хосе, не укрылись от верного телохранителя, прячущего улыбку. Нетерпение и быстрые взгляды в сторону дверей, лишь подогревали атмосферу ожидания. Вольфу самому не терпелось узнать, чем завершится сегодняшнее застолье.
Наконец подали венец ужина: дверь распахнулась, и лично шеф-повар, облаченный в куртку и высокий колпак, внес большое блюдо. Хосе непроизвольно дернул бровью, рассматривая содержимое. Джон Ллойд и Альберт Кондрак обменялись сдержанными взглядами. Обычно шеф появлялся только в особо торжественных случаях, каковых за последние года два можно было счесть по пальцам одной руки, и как правило не рассчитывал на должное внимание своим изыскам. Джон Ллойд, как уже справедливо отмечалось Вольфом, не мог назвать себя ни гурманом, ни требовательным человеком.
Поставив на стол рядом с блюдом большой серебряный судок в виде раковины изобилия, Кондрак кивнул Эвелин, выходя из столовой. Над посудиной поднимался острый, приятный запах специй и томатов. Призывно блестели рукояти специальных щипцов, положенных на блюдо пасты. Альбинос затаила дыхание.
Четверть часа пролетели незаметно. Мужчины по-прежнему продолжали трапезу, перекидываясь общими фразами. Эвелин, едва скрывая разочарование, возила вилочкой по тарелке. Несколько раз женщина ловила искорки, вспыхивающие в глазах Константина, и всякий раз лишь  украдкой вздыхала. Сигвульфа не требовалось упрашивать взять еще немного пасты. Похоже, только он один действительно отдал должное стряпне горячих итальянских парней с быстрыми пушками и умелыми руками. Томатно-мясной соус таял на глазах, на блюде с пастой давным-давно  уже блестело вычищенное дно. Наконец Эвелин не выдержала.
-Джон, дорогой,  - постукивая зубчиком вилки по краю тарелки, произнесла женщина, - у тебя не найдется лишней шляпы?
Ритмично двигающиеся челюсти Правителя замерли. Хосе оторвался от еды, удивленно уставившись на жену. Сигвульф промокнул губы сложенной салфеткой, стирая усмешку.
-Обязуюсь отдать новой, - пообещала женщина, рассматривая Ллойда с невозмутимостью сфинкса, и осанкой статуи. – Любая подойдет.
Правитель опустил приборы на край тарелки, нахмурив брови. Если это было шутка, то Хан не совсем понял – где тут пора смеяться? Если же нет, то тем более интерес альбиноса к головным уборам казался странным. Их Джон не носил с незапамятных времен, и даже не знал, сыщется ли во всей резиденции самый завалящий предмет защиты головы от непогоды.
-Если вы извините меня, Эва, - Константин положил салфетку рядом с бокалом, глядя на женщину, - то я скажу, что позволил взять на себя смелость разыскать требующийся вам предмет. Он у одного из ваших подручных. За дверью. Не желаете ли соли?
Эвелин посмотрела в смеющиеся глаза Сигвульфа, на серебряную солонку, протягиваемую в её сторону. Не выдержала, и умудрилась улыбнуться в ответ почти без ехидства.
-И перец тоже, Константин! Будьте добры, передайте на мой край стола. Когда дело доходит до последнего рубежа - не стоит мелочиться! – Добавила женщина, уже не сдерживая смеха. Хосе и Джон только переглянулись.
-Эва, дорогая, - Хосе тронул жену за руку, привлекая внимание. За дверью отчетливо послышался сдержанный смех. Тотчас кто-то зашипел, приказывая умолкнуть.
-Эвелин,  - Константин поднялся со своего места, пока не делая шага в сторону двери столовой, - неужели вы это сделаете?
Светлокожая развела руками.
-Всенепременно! Условиям пари вы свидетель, не вижу причины не выполнить оные. – Улыбнулась альбинос.  – Обещания я привыкла выполнять в любом случае. Так что давайте, несите сюда мой проигрыш, вы свидетель  - ни слова похвалы мы не услышали!
-Сигвульф? – Джон Ллойд перевел взгляд с женщины на вернувшегося к столу телохранителя. В руках тот держал маленький, и довольно потрепанный головной убор, напоминающий котелок. Эвелин сдвинула в сторону тарелку, ткнув вилкой в чистый прибор. За дверью сдавленно хихикнули, прозвучала быстрая, эмоциональная речь.  - Эвелин? Может, поясните свое поведение?
-Проще простого, Хан, - отозвался за светлокожую Константин; с выражением мученика альбинос сосредоточенно посыпала несъедобный предмет солью. – Господа итальянцы и Эвелин заключили пари: если вы, Хосе и ты Хан, не похвалите приготовленное ими блюдо, а именно пасту с соусом, то Эвелин проиграет, и в качестве наказания съест собственную шляпу. Как видишь, она довольно решительно настроена. И условия пари все еще действуют…

Во времена красной команды, Эвелин Штрауб и Рэйчел Бартон перманентно пребывали в состоянии холодной войны. Обеим нравился Хосе Суарас. Светлокожая не одобряла  вызывающего поведения рыжеволосой красавицы с фигурой богини. Лиса платила холоднокровной Эве насмешливым безразличием, поняв тщетность всех попыток заменить собой для латино его обожаемую красавицу-ледышку. К облегчению капитана Крида, Эвелин не стала заострять внимания на откровенных заигрываниях Рэйчел с Хосе, в противном случае команде не миновать было бы грандиозного скандала. Сдержанностью и кротостью альбинос никогда не отличалось, стоило затронуть её интересы, покусится на её удовольствия, и уж тем более – позволять себе так смотреть на её мужчину. Ревнивость Эвелин стала для команды настоящим откровением. Уж кто-кто, а эта маленькая, стройная девушка – не знай они какой может быть светлокожая на самом деле -  совершенно не годилась на роль чудовища, ослепленного страстями и готового уничтожать любые препятствия. Хосе, надо заметить, ревность Эвы пришлась по душе: просто так ведь не ревнуют, не имея причины?
Женщина обняла мужа, поглаживая по обтянутой тканью рубашки спине, мягко коснулась губами его щеки.
-Ты поступил правильно, любимый, - не размыкая объятий, Эвелин чуть отстранилась, всматриваясь в настороженные, ожидающие глаза Хосе. – Советоваться со мной? Оставь, Хосе! Разве ты не хозяин дома? Я бы удивилась, если бы ты не пригласил Рэйчел. Особой теплоты меж нами никогда не существовало, но я буду рада видеть её у нас и помочь. Мы с тобой слишком хорошо знаем, что такое Арена, и каково это – быть одиночкой, без семьи, друзей и цели в жизни. Надо будет с ней связаться, не стоит затягивать решение: Турнир не то место, где можно строить планы на несколько лет вперед. Прости, дорогой.
Эвелин притянула голову мужа к своей груди, обвивая руками. Ладонь ласкала смуглого мужчину, точно отгоняя тяжелые воспоминания прошлого, прохладные губы касались кожи у век. Как и она, Хосе знал всю быстротечность и хрупкость надежд на будущее, история его сестры долгое время была тяжело заживающей раной. Мужчина глубоко переживал утрату только что обретенной сестры, да и сама Эвелин пребывала под гнетущим чувством потери. Даже не будучи знакомой  Консуэллой, альбинос знала, что значит лишиться единственного близкого человека.
-Обожаю тебя, - шепнула женщина, глядя в глаза мужу, - ты настоящий мужчина, Хосе. Люблю тебя…Ревнивца этакого…Больше жизни люблю…

Утро началось по запланированному с вечера расписанию. Обожающая поспать в свое удовольствие, если на то благоволит время, Эвелин поднялась ни свет ни заря. Тихонечко перебравшись через еще спящего Хосе, женщина облачилась в домашние брюки и рубашку, всунула ноги в мягкие тапочки без задников, и неслышно прошествовала  на кухню, в сопровождении верных итальянцев. Те поделили смены. Эвелин приветствовал с добрым утром Гравано, Два Ствола Альтьеро и еще четверо парней отсыпались после ночного караула у дверей комнаты супругов Суарас.
Кондрак уже хлопотал среди пара и аромата корицы, и так же тепло приветствовал немного заспанную женщину, удивившись столь раннему визиту. Потягивая мелкими глоточками свежеприготовленный какао со сдобными булочками, Эвелин обсудила с Альбертом меню на день, попросив приготовить несколько особых блюд. Кондрак без сомнения был польщен похвалами ужину, удавшемуся на славу. Сэмуэль Гравано признал выигрыш пари за патронессой, и смиренно ожидал требований выигрыша от беловолосой. Эвелин пообещала придумать что-то позатейливее: альбинос не забыла смеха и шуточек за дверью. Впрочем, как и отдать дань похвал мастерству обоих старших охранников.
Заглянувший на кухню Константин Вольф сообщил, что Правитель еще не вернулся. Ночью Джона вызвали на важное совещание, и верный друг и телохранитель беспокоился за Хана. Целый день на ногах, бессонная ночь, Ллойду требовался отдых, но поди убеди его, когда тот уверен что должен поступить так а не иначе! Правитель работал на износ, в первую очередь не щадя себя.
Вскоре, прошло не более получаса, Джон Ллойд вернулся в резиденцию. В отвратительнейшем состоянии духа. Пронзительная тишина, упавшая на дом, изредка раскалывалась резким звуком. Эвелин благоразумно решила переждать бурю: судя по бледным лицам прислуги, заглянувшей на кухню за завтраком, попадаться под руку рассерженному мужчине было чревато чем угодно, вплоть до тяжких телесных повреждений. Константин немедленно отправился к другу, сумев немного успокоить того, и даже более – уговорить лечь наконец в постель и немного поспать. Эвелин же отправилась на рабочее место.
Смит оказался на месте, в комнате Дженет Ллойд. Шторы уже были отдернуты, все необходимые данные и показатели приборов дожидались Эвелин. Светлокожая улыбнулась.Комната, наполненная светом и цветами, преобразилась. Это все еще была палата пациента, но уже не выглядящая точно оплот последней надежды. Скорее, именно теперь комната представлялась местом, куда Надежда непременно заглянет, и не сможет уже уйти. Обменявшись со Смитом взглядами, женщина попросила коллегу подготовить Джен; кейс с дозой «Феникса» дожидался в криоустановке, в соседней комнате. Тщательно отмерив дозу, и добавив несколько стабилизирующих веществ, Эвелин вернулась к женщине.
-Стивен, - прозрачные глаза женщины впились в зрачки лечащего врача миссис Ллойд, - позаботьтесь о постоянном контроле за дыханием и работой сердца, мне важно знать результаты каждый час. Я уменьшила дозу на четверть против обычного. Легче повторить инъекцию, при полном контроле. Волнуетесь? – Эвелин ободряюще улыбнулась доктору. – Я тоже. Ну что ж…Приступим…

Томительные первые часы текли с ужасающей медлительностью. Ожидание скрасил Хосе, заглянувший в палату. Латино принес Эвелин немного сладостей и чай, уверив что отлично перекусил у Кондрака. Затем мужчина удалился в соседнюю комнату, сказав что желает воспользоваться компьютером Эвы. Кроме того дети наконец связались с обожаемым отцом, и теперь Хосе предстояло ответить на массу вопросов, переполнявших Марию, Маркуса и Тома. Дети желали знать как там мама, что они делали, и когда вернуться. Эвелин удалось немного пообщаться со всеми тремя, прежде чем Смит вызвал её обратно в комнату Джен. Ритм мозга немного изменился. Эвелин не скрывала улыбку.
-Отлично! – женщина отложила в сторону карту с показателями. – Не совсем то, на что я рассчитывала, но очень неплохо! Через четыре часа я проведу повторное введение препарата, и уже тогда можно будет делать точные прогнозы. Ты молодец, Джена, - склонившись над бесчувственной женщиной, произнесла Эвелин. – Иди к нам…Мы все  ждем  тебя.

Джон Ллойд смотрел на головорезов Медичи словно человек, налетевший на преграду там, где её быть не может. Итальянцы замерли точно стена, преградив ему дорогу в комнату супруги. Эвелин дала четкие указания, попросив не мешать, пока она делает Джен повторную инъекцию «Феникса». Альбиносу требовалась тишина и уединение. Момент был слишком важным, чтобы позволить кому бы то ни было – даже самому Хану – крутиться под рукой. В той области, где альбинос могла себя назвать профессионалом, Эва не терпела вмешательств и пререканий.
-Сожалею, но вам придется подождать еще пару минут, - Гравано бесстрашно смотрел в потемневшие глаза Ллойда, готового уже взмахом руки отшвырнуть чернокостюмника в сторону. Одному Создателю стало известно, чего стоило усилие сдержаться Чемпиону Хану. Как бы то ни было, мужчина смог умерить гнев, так что когда на пороге появилась Эвелин, Ллойд был разве что немного напряжен. Что нисколько не умаляло атмосферу неуютности.
Подождав снаружи, пока Правитель навестит Дженет, Эвелин поймала его на выходе из комнаты, увлекая в свободную комнату по соседству. Возражения миссис Суарас не принимала.
- Что с тобой, Джон? – Закрыв дверь, вопросила альбинос, поворачиваясь к мужчине. – Ночами не спишь, мотаешься по заседаниям. С Дженет все будет хорошо, в этом  я готова поклясться хоть собственной  жизнью. «Феникс» сделает свое дело. К сожалению, я не умею лечить души, но когда речь  заходит о теле, я знаю что говорю. Но тебя гнетет не только тревога за Джену. Есть еще что-то, о чем я не могла упомянуть вчера на ужине. Расскажи мне. Что тебя мучает, Джон? Могу ли я помочь тебе?

Эвелин помолчала, обдумывая услышанное. Об угрозе войны с Федерацией она как-то до сегодняшнего дня не задумывалась. Наследия Брюстера и Фроста хватало с головой, чтобы запутаться в ворохе материалов и махнуть на все рукой. Особенно на гипотетическую войну с федералами. Как оказалось – зря. После слов Ллойда, Эвелин уже не думала, что такое развитие событий невозможно. Вступив во владение, светлокожая постаралась узнать первым делом несколько вещей. Сведения, касающиеся проекта «Sempre Viva», и агенты Брюстера, посланные шпионить в Федерацию. Вероятно, все-таки просочилась какая то информация, иначе бы с чего Организации тратить кредиты на содержание  заграничных агентов, рискуя нарваться на очень крупные неприятности, в случае если сборщики информации допустят прокол? Джанфранко советовал немедленно отозвать всех посланных агентов, дабы не провоцировать конфликтов. Они молодой власти были сейчас не нужны, хватало работы и в самой Лиге. Эвелин прислушалась  к совету Змея, дав указания на отвод резидентов. Сомнения и тревога коснулись её сердца: возможно то было совпадение, и крейсеры федералов по каким то своим причинам крутились у границ Лиги?  Медичи проверял: люди под прикрытием не допустили ни единой промашки, чтобы вызвать перемещение военных сил, скорее всего у правительства Федерации были свои цели. Женщина вздохнула. Посмотрела на Правителя.
-В любом случае, Джон, - Эвелин поднялась с кресла и глядя снизу вверх на возвышающегося над нею мужчину, - пока нет прямой угрозы. Знаю, - альбинос отвела взгляд и поспешила продолжить мысль, чтобы не раздражать мужчину и не дать ему перехватить нить разговора, - ты можешь возразить, что о проблемах лучше думать загодя. Но если ты сейчас не дашь себе отдыха, боюсь,  в будущем  попросту некому будет задумываться о судьбе Лиги.
Эвелин шагнула ближе, сокращая расстояние между собой и Правителем. Положение было чревато гневом Ллойда, но светлокожая слишком хорошо помнила слова Чемпиона, сказанные ей в первую их на Бетельгейзе встречу пять лет назад. И знала границы своей власти.
-Джон, - Эвелин подняла глаза, встречаясь с непроницаемым взглядом черных глаз, - нескольких  часов на отдых недостаточно. Подумай не только о Лиге. Подумай о Джен. Проку от лечения,  если подняв жену, я не смогу сохранить для неё мужа? Ох, не смотри на меня так! Все еще мороз по коже от твоего взгляда, мой Джон.
Эвелин улыбнулась, осторожно прикасаясь к руке Правителя. Взяла его ладонь, чуть сжала обеими руками. Невольно сравнила себя и его с человеком, приковавшим гору на цепь, и попытавшимся заставить эту гору следовать за собой.
-Джон, тебе необходим отдых. Полноценный отдых и сон. Ты завтракал сегодня? Вот видишь, я даже не удивляюсь, знаю что не успел. Послушай меня, пожалуйста. Я не могу тебе приказывать или указывать, но я могу просить. Сейчас мы выйдем отсюда, и я провожу тебя на твою половину. За Дженет не беспокойся, я буду рядом с ней, и когда она очнется, немедленно дам тебе знать. Но предупреждаю сразу, я бы не хотела, чтобы она испытывала потрясение в первые минуты выхода из комы. Если ты будешь спать и она очнется, тебя пригласят как только ты пробудишься. Будет лучше, если я полностью уверюсь в её стабильном состоянии. За твою супругу я отвечаю головой, если тебе нужны гарантии. «Феникс» не терпит спешки. Могу я рассчитывать на твое понимание?
   Джон Ллойд молчал достаточно долго, так что альбинос начала нервничать. По-прежнему не выпуская руки мужчины из своих пальцев, Эвелин мысленно убеждала его согласиться. Положение и впрямь было достаточно…непростым.  Правитель не привык, чтобы его задерживали на пути к цели. Одни итальянцы сегодня успели вызвать раздражение мужчины, своей стойкостью и выполнением приказа Эвелин. Просить Джона о выполнении ей просьбы было рискованно, но Эвелин не могла поступить иначе. Сейчас перед Правителем стояла не Руководитель Организации, не  Гейша или Белая Дама, а женщина, заботящаяся о его жене, о нем самом. Мог ли Джон Ллойд ответить грубостью, или тем более оттолкнуть её?
-Ты не оставляешь мне выбора, Эвелин, - уголки губ Правителя дрогнули в усталой улыбке. – И не даешь возможности ответить тебе отказом или отстраниться. Ведь именно за этим ты взяла меня за руку, так Эва?
Светлокожая вспыхнула – зрелище само по себе редкое – и опустила лицо, пряча смущенный взгляд и торжествующую улыбку. Разумеется, его не проведешь. Так же как и она, мужчина помнил собственные слова «…пугаешь только когда так близко». Эвелин не была бы женщиной, если бы не использовала эту слабость в своей игре. Она рискнула и сорвала выигрыш. Тотчас уступив его меткому замечанию мужчины.
-Разве тебя проведешь? – Тихонечко рассмеялась беловолосая. – Пойдем. Только не смотри на меня так. Не поверишь, мне приходится справляться с тремя мужчинами собственного дома, когда они смотрят на меня подобным взглядом, не считая двух Кридов, которые у нас частые гости!
Поручив Джона Энтони Ллойда заботам Константина, встреченного на полпути к хозяйской части резиденции, Эвелин   простилась с мужчинами, посоветовав Сигвульфу не спускать глаз с Хана, давшего ей обещание выспаться.
-Не думай пока о проблемах, - сказала на прощание светлокожая, протягивая руку для поцелуя, - если веришь мне, верь до конца. Все разрешится.

-Беллиссима! Я еще не завершил!
Хосе, расположившись в  комнате-кабинете, примыкавшем к палате Дженет Ллойд, сосредоточенно просматривал торговые соглашения и контракты на поставки. Сделка с Йохансоном открывала новые перспективы, латино переполняла гордость собою. Кроме того, вернувшаяся на рабочее место Эвелин  пообещала нечто настолько захватывающее и необычное, что смуглый мужчина изумленно повернул голову, всматриваясь в сияющие глаза жены.
-Белла, - рука латино прошлась по спине присевшей на подлокотник кресла супруги, погладила накрывшую его кисть узкую, холодную ладонь.
-Поражен? – Эвелин нагнулась ниже, целуя мужа в губы. – Может я соскучилась по тебе?
Хосе улыбнулся, привлекая к себе супругу жарким объятием. Эвелин не выдиралась, так что несколько сладких минут пролетели незаметно. Наконец, оторвавшись от губ жены, мужчина поинтересовался, соблаговолит ли его донна подождать несколько минут, пока её супруг завершит работу? Светлокожая не возражала, уютно устроившись на подлокотнике кресла, прижавшись к мужу. Мыслями она пребывала в несколько ином месте.
-Как донна Дженет? – Поинтересовался Хосе, закрывая рабочие документы. – Слышал, Смит говорил что показатели изменились. Это хорошие известия?
-Более чем, дорогой, - альбинос погладила мужа по щеке, - думаю, уже сегодня она выйдет из комы. Мне надо будет продолжить работы с «Фениксом», слишком уж перспективное вещество, чтобы его можно было использовать исключительно как яд. Как дети, ты все утро общался с ними.
-Изнывают от тоски, - улыбка Хосе чуть омрачилась печалью. Мария и Томджон едва не подрались, соперничая за право первого голоса в разговоре с отцом. В конце концов Ли пригрозила младшему рассказать что тот пропустил занятие с учителем, увлекшись какой то книгой, а Томджон пообещал устроить сестре хорошую взбучку. Как только та забудет о ссоре. Эвелин при этом известии тяжело вздохнула: Джон унаследовал её злопамятность в двойном размере. К счастью, отрицательные черты характера младшего сына скрадывала его любовь к брату и сестре. Марию Том обожал, и не смотря на то, что девочка была старше, в отношениях между ними и друзьями по играм, младший всегда ревностно оберегал Ли точно рыцарь прекрасную даму.
-Маркус тоскует,  - Хосе погладил жену по руке, уступая ей место за компьютером, - просил передать как он тебя любит и ждет. Когда мы сможем уехать, Эва?
-Как только состояние Джены станет стабильным, и я смогу не беспокоиться. Хосе, я соскучилась по детям, по нашему дому, по Кридам. Но торопить события тоже не имею права.
-Разве я упрекаю тебя, беллиссима? – Хосе заключил светлокожую в объятия, зарываясь лицом в серебристые, шелковые  пряди. – Даже после стольких лет я не устаю поражаться тебе, душа моя. Открывать в тебе что-то новое…
-Хосе…
-Эва…Я счастлив, любимая…Я счастлив. Я женат на самой прекрасной женщина на свете.
-Хосе,  - Эвелин чуть шевельнулась в крепких объятиях, - мне вот порой становится неловко…
-Разве я где-то покривил против истины? – Усмехнулся мужчина, не давая жене возразить. Жаркий поцелуй запечатал её уста, и ответный, не менее горячий поцелуй лишь подтвердил – в своих суждениях о жене Хосе не ошибся.

Район Литтлтон считался одним из самых фешенебельных на Атриуме. Высоченные здания из стекла и стали, дорогие модели флаеров, роскошь на каждом шагу, просторные улицы, магазины, рестораны  - все это составляло одну из частей состоятельной жизни, в которую окунулась Шейла Сандерс. Лежа на животе, и болтая в воздухе босыми ногами, девушка наблюдала за сдержанным, элегантным мужчиной, собирающемся покинуть шикарную квартиру, расположенную в одной из башен центральной части. Немногословный в это утро, он почти не замечал полуобнаженную  девушку, зарывшуюся в простыни. Наконец Шейла  не выдержала.
-Милый, мне будет скучно без тебя! – Капризный голосок заставил Джанфранко отвлечься от застегивания запонок в манжетах белоснежной рубашки. – Ты снова уедешь по своей противной работе на целую неделю!
Змей обернулся. Широко распахнутые светлые глаза смотрели прямо на него, губы девушки кривились в обиженной гримаске. Рассыпавшиеся по плечам светлые волосы спадали мягким водопадом почти до талии. Шейла Сандер действительно была красивой девушкой. К сожалению, как правильно подметил Виктор Крид, с инстинктами барракуда, стоило речи зайти о деньгах. Франко подошел к постели, присел рядом, запустив пальцы в светлое золото волос.
-Я постараюсь вернуться поскорее, - Змей потянулся к пиджаку, висящему на стойке-плечиках подле кровати, вытащил из кармашка плоскую золотистую карточку. – Пройдись по магазинам, развлекись с подружками. Здесь достаточно на полгода самых диких кутежей. Не ограничивая себя.
-Котик, но ты же обещал побыть со мной, - затянула девушка, тем не менее  схватывая карточку цепкими пальчиками с наманикюренными ноготками. – Я так тебя люблю, Франк! Так скучаю!
Рука Змея, перебирающая светлые пряди, замерла. В синих глазах шевельнулась какая то безысходность. Упрятываемая на самое дно колодца, но тем не менее живая, готовая напомнить о себе в любой момент.
-У меня работа, Шейла, - просто сказал Медичи, поднимаясь  с кровати. – Я ничего не могу обещать.
-Снова поедешь к этой своей даме? – Девушка легко выпрыгнула из постели, потягиваясь всем  телом. Мисс Сандерс обладала превосходной фигурой и статью, а ростом почти не уступала самому Джанфранко. К сожалению, наблюдательностью Змея девушка не обладала, иначе бы заметила как потемнели синие глаза мужчины, стоило ей упомянуть о его деловом – как сам Змей назвал – партнере. – Ну не злись, котик. Только зная, я буду очень-очень по тебе скучать!
Шейла ослепительно улыбнулась, поправила воротник рубашки, галстук, провела ладонью по плечу Змея, и обвив его шею, прижалась губами к его губам.
- Иди уже, противный! – Улыбнулась девушка. – Я тебя люблю.
Змей молча отстранился, задержав взгляд на лице мисс Сандерс.
-Я тоже тебя люблю…
«Эва».
Ложь, сказка, слепленная из облаков фантазия. Но такая сладкая ложь. Такая дурманящая, лживая сказка, от которой не хочется просыпаться. Но лучше так. Та что занимала мысли Джанфранко Медичи, не должна была узнать о творящемся в его душе. Она привыкла видеть его сдержанным, пусть же внешне он таким и остается для неё.
В своем кабинете, Медичи вышел на связь, всматриваясь в лицо женщины, в данный момент находящейся на Бетельгейзе. Эвелин тепло приветствовала Джанфранко. Змей был подчеркнуто вежлив и сдержан. После непродолжительного обмена общими фразами, альбинос перешла к делу. Ей интересовало, какими финансами располагает Организация, какая часть из них в свободном хождении, и какая сумма не пробьет ощутимой бреши в финансах.
-Смотря сколько ты пожелаешь отозвать для личного распоряжения, - заметил Джанфранко, - Организация мощная структура, и мы получаем стабильный доход от всех четырех Секторов. Сколько тебе требуется?
Эвелин покусала губы. Решив обсудить с Медичи вопрос об изъятии средств, она не предполагала, сколько может потребоваться на обновление военной отрасли. Джон Ллойд не стал бы просить её о помощи и деньгах: воспитание, привычка, сама сущность мужчины не предполагали, что Джон потребует от ней услуги за услугу. Эвелин действовала по собственному разумению.
-Не знаю, Франко, может быть миллиард кредитов. Может быть два…
-Да ты никак собралась развязать войну, Эва? – Змей не сдержал удивленной усмешки.
-Слыхал выражение «Хочешь мира – готовься к войне»? – Парировала женщина, возвращая усмешку. – Так сколько мы сможем выделить?
-Полагаю, миллиард кредитов не проблема, - Джанфранко превратился в дельца, подсчитывающего все за и против, - мне потребуется некоторое время на просмотр финансовых документов и совещания с финансистами, но думаю сумму до миллиарда включительно мы можем выделить  без проблем. Организация тратит рассчитываемые суммы на содержание корпусов и полигонов, мы сократили финансирование на шпионов, некоторые проекты пока еще только в разработке…
-Благодарю, Джанфранко, что бы я без тебя делала? – Искренне проговорила Эвелин, улыбаясь мужчине. – Проверь все как полагаешь нужным, и сообщи мне. Мы с Хосе вернемся наверное на следующей неделе, и я буду рада видеть тебя у нас. Мы давно не общались.
Змей сдержанно склонил голову, завершая разговор. Дела требовали немедленного решения, а Эвелин вернется только через пару-тройку дней.
-Удачи тебе, Эва, - пожелал Змей, глядя в монитор визора. – Увидимся на Атриуме.

Доктор Смит вовремя вспомнил о передатчике. Эвелин как раз подходила к крылу медблока, когда приборчик пискнул, вызвая её. Не теряя времени на расспросы, альбинос бегом ринулась по коридору, слыша за спиной дыхание охраны.
-Что?  - Бросила светлокожая, влетая в палату. Дверь за спиной хлопнула, отгораживая людей Медичи. Смит попеременно всматривался то в лицо Дженет Ллойд, то в показания приборов. Эвелин шагнула ближе, берясь за руку женщины. Пульс участился, грудь несколько раз поднялась и опала под глубоким вдохом. Бледные, с тоненькими голубыми жилками веки затрепетали.
Эва непроизвольно задержала дыхание, обменявшись со Смитом быстрыми взглядами. Стивен склонился еще ниже, всматриваясь в бледное лицо пациентки.
Пинком распахнув дверь, жутким тоном  рявкнув Луису Альтьеро «Мой кейс, живо!», Эвелин вернулась к постели Дженет. В соседней комнате что то уронили, быстро выругались. Холодный кейс прочно встал на столик в стороне от постели пациентки.  Набирая в инъектор препарат, Эвелин сделала знак Смиту не отходить.
Затуманенные глаза Дженет обвели палату, остановились на лице доктора. Стивен улыбался, немного встревожено, но совершенно искренне. Женщина вздохнула, слабо пошевелилась…
Эвелин не скрывала торжествующей улыбки: Дженет вернулась. Теперь все будет хорошо. Главное – она с ними.

Стивен Смит отвернулся в сторону, сосредоточившись на записи показаний приборов. Эвелин вышла из палаты минутой раньше. Два Ствола тактично отвернулся в сторону, рассматривая коридор и делая знак четверке охранников оставить женщину одну. Альбинос прислонилась плечами к стене, рядом  с дверью. Устало закрыла глаза. Порой требуется так мало, чтобы понять – вот она, последняя точка. Эвелин увидала конец своей давней истории. Почувствовала, как внутри что-то обрывается, и холод, тот самый холод, к которому она была нечувствительна, заполняет образовавшуюся пустоту.
«Вот и конец, - подумала женщина, рассматривая сцепленные в замок пальцы. – Выходит, молва не лжет: загадав желание под цветущим омельником, всегда увидишь его исполнение».
У каждого есть своя мечта и свой путь. Эвелин Суарас знала, что теперь сможет идти выбранным одиннадцать лет назад, храня о Правителе лишь самые теплые воспоминания. Птица, некогда воспарившая в сияющей лазури на краткий, ослепительный миг, стоивший ей всей жизни, наконец обрела покой, сложив за спиной сросшиеся крылья. Было ли это правильным или нет – Эвелин не стала думать. Порой лучше принять свершившееся и продолжить жить так, чтобы оставшееся время не омрачалось тенями прошлого. От былого невозможно отмахнуться. Но и нельзя застывать в нем подобно муравью в капельке древесной смолы. Время  не ждет, не прощает промедлений. А уж правоту этого тезиса Эвелин Суарас, Гейша, Руководитель и просто Женщина знала как никто другой.
Светлокожая улыбнулась мыслям – может быть печальнее и горше, чем хотела – быстро смахнула непрошенную слезу, повисшую на ресницах, покачала головой и протянула руку к двери палаты миссис Ллойд.
-Эва.
Альбинос отпрянула от высокой фигуры Правителя со всей возможной быстротой, уворачиваясь от руки мужчины. В темных глазах Хана скользнул вопрос, а затем сильная рука стиснула плечо женщины, притягивая ту к себе. Итальянцы благоразумно не удивились и не стали смотреть на странную пару, застывшую у двери палаты.
Эвелин первая нетерпеливо шевельнулась в благодарственном объятии Джона Ллойда. Умудрилась просунуть между собой и его грудью ладонь и надавить, не грубо но требовательно. Мужчина отстранился, глядя на светлокожую; брови дрогнули и сошлись над переносицей.
-Она еще слишком слаба, - альбинос подняла взгляд, встречая испытывающую тьму глаз Правителя, - да и ты так и не отдохнул. Я побуду с Дженет, а ты возвращайся к себе. Без комментариев, Джон!
Эвелин прикусила губу изнутри, досадуя на излишнюю резкость в голосе. Светлокожая вывернулась из рук мужчины, остаточно аккуратно, чтобы тот не принял её действия как то неправильно. Прежде бы она не торопилась бы разрывать объятие, но теперь…Теперь все стало по иному.
-Не время для разговоров, Джон,  -  женщина отвела взгляд,  - сейчас вам обоим требуется отдых. Постарайся не возражать мне. Ты хозяин дома, но я – тот кто лечит твою жену. Наберись сил, выспись. Сделай это ради неё. Теперь все будет хорошо, ты же знаешь. Она молодец, Джен, вернулась и мы её теперь не отпустим. А теперь, прошу тебя, иди к себе. Ей нужен покой и отдых. Я рядом, с ней ничего не случится. Ну…иди же…Джон…Иди. Теперь все будет хорошо…

Слабая и утомленная пациентка погрузилась в сон. Эвелин, сверившись с показаниями приборов, приготовила поддерживающий препарат, решив повременить с дозой «Феникса». Теперь, когда миссис Ллойд пришла в себя, его можно было колоть в еще меньших дозах, чтобы вещества, входящие в состав препарата, помогали организму женщины прийти в себя.
-Поздравляю, Эвелин, - Смит передал светлокожей карту пациентки, где мелким, немного неразборчивым почерком вились записи, сделанные Винсентом за последние полчаса, - у неё даже румянец появился. Ваш препарат ценное приобретение для медицины. Вы не  думали запускать его в производство? Разумеется, под своим именем и патентом?
Альбинос качнула головой, всматриваясь в бледное личико женщины. На скулах играл легкий румянец, тревожные морщинки на лбу разгладились. Дженет Ллойд выглядела так умиротворяюще, безмятежно. Эвелин улыбнулась собственным мыслям и ощущениям. Нет, эту женщину нельзя было ненавидеть. Альбинос за жизнь успела повидать достаточно представителей обоих полов и самых различных характеров, чтобы суметь определить отношение к человеку. Дженет напомнила ей Фрейю и Милу. Добрые, домашние, нежные, все понимающие, не требовательные. И любящие до последнего вздоха.
-У «Феникса» может быть большое будущее, - ответила на вопрос Смита Эвелин, - хотя прежде всего он создавался как сложный яд. Но как видите, доктор, - женщина повернулась к Винсенту, - не мы распоряжаемся нашими поступками.
-Провидение?
-Скорее Судьба, - улыбнулась Эва, - хотя я, признаться, давно перестала думать об играх высших сил. Покажите мне карту мозга, - попросила женщина,  меняя тему разговора. Просмотрела показания датчиков, подумала, обводя палату оценивающим взглядом. – Нам потребуется больше цветов, солнце, - быстрый взгляд в окно подтвердил предположение о ясном дне, - солнце нас не подводит. И…Смит, вы умеете делать массаж? Нет? Я так и предполагала. Ну же, док, без обид!
Лечащий врач миссис Ллойд улыбнулся, отмечая происходящую на глазах перемену в поведении женщины. Положительно, Эвелин Суарас умела переходить из одного состояния в другое с поистине небывалой легкостью, так что у собеседника всегда оставалось смутное сомнение, подкрепленное интересом. Знать наперед, какой предстанет эта невысокая, белокожая женщина с волосами цвета снега, не представлялось возможным. Загадка в загадке, но такая, к которой всегда тянет, всегда остается интерес – а что дальше, смогу ли я угадать в следующий раз?
-Стыд и позор! – Эвелин поманила доктора за собой, отходя от постели, чтобы не тревожить спящую разговорами. – Столько месяцев без движения, я вообще удивляюсь, как у неё все мышцы не атрофировались!
Винсент обиженно сверкнул глазами, красноречиво указывая на приземисты серебристый квадрат аппарата под окном. Все время пребывания в коме, мышцы миссис Ллойд стимулировали при помощи слабого электрического воздействия, заставляя сокращаться, чтобы не потерять тонуса и плотности. Разумеется, такое воздействие не могло заменить полноценных движений и ходьбы, но по крайней мере миссис Ллойд должна была восстановить силы гораздо быстрее, нежели не проводи Смит подобных укрепляющих процедур.
-Смит, вы не обижайтесь. - Эвелин тронула доктора за рукав, выходя  в коридор; дверь в палату она оставила открытой, так что врач стоял внутри, а она могла разговаривать по передатчику и в коридоре. - Просто позволь мне кое-кто в свое время небывалую роскошь лежать в палате ожидая выздоровления, я бы с вами не разговаривала сейчас. Извините…звонок.
В наушнике щелкнуло и привычный, несколько отдающий мелом голос доложил:
-Оператор.
-Бетельгейзе, Гейша - Алхимик. Срочно.
-Расчетное время – полторы минуты.
-Жду.
Смит отошел от двери: в чем в чем, а в тактичности доктору нельзя было отказать. Как и в разумном желании не знать большего, чем полагается его ушам. Эвелин улыбнулась, лечащий врач Дженет пришелся ей по душе. Прямой, честный, трудолюбивый. Раздумья прервал раздавшийся в наушнике писк  и шорох подавляемых помех, после чего невидимый оператор связи доложил о готовности приема.
-Алхимик. – Голос принадлежал зрелому мужчине, дорого оценивающему свое время.
-Гейша.
-Чем обязан? – Говорил невидимый собеседник коротко, почти рублеными фразами. Она просматривала личное досье этого человека, и знала насколько невыносимым тот может быть.
-Препарат «Торий-РК-98». Известен как «Мирра» или «Расплавленный Лед». Мне требуется пятьдесят миллиграмм. Срочно.
На том конце воцарилось молчание. Эвелин даже дыхание задержала: в разговоре с Алхимиком никогда нельзя было знать, когда тот отключится, не поясняя причин.
-В просьбе отказано. - Эвелин мысленно выругалась, едва не высказав все вслух. – У Вас, агент Гейша, будут серьезные неприятности за использование засекреченных обозначений!
-Я – Закон.
Произнеся два коротких слова, Эвелин поморщилась – определенно надо будет позже сменить формулировку, от пафосности фразы аж челюсти сводит. Хотя признаться, ей она удавалась на все сто, вон даже головорезы Медичи побледнели и подтянулись. А она даже не тренировалась специально!
-Назовите полное имя. – Алхимик, к его чести, не утратил жесткости тона. Эвелин это пришлось по душе, она никогда не любила смущающихся, лебезящих перед руководством сотрудников.
-Белая Дама.
-Мои извинения, Руководитель. – Алхимик и здесь не изменил манеры разговора. – Просьба удовлеторена.
-Обсудите с моим помощником условия передачи. – Эвелин сделала знак Луису Альтьеро. – И…Благодарю за работу, Алхимик.
На том конце едва слышно хмыкнули. Человек, создавший «Расплавленный Лед» определенно принадлежал к старой школе мастеров, что в глазах самой Эвы лишь еще выше поднимало ценность данного человека как мастера и личности. Из таких вот старых кремней в свое время Рон Кавиди создал костяк Организации. «Два Ствола» Альтьеро принял из её рук передатчик, завершая необходимые мелочи. Эвелин вернулась в палату Дженет Ллойд.

Второе пробуждение миссис Ллойд было менее драматичным и нервным. Ненадолго открыв затуманенные сном глаза, женщина обнаружила себя лежащей на постели, в освещенной заходящим солнцем комнате. Пахло чем-то приятным, знакомым, цветочным. Она узнала аромат гиацинтов и цветущих пурпурных гиконий, что происходили родом  с Протеуса, одной из планет Северного Сектора Лиги. Над изголовьем попискивал аппарат. Обнаженные руки и ноги чуть выше колен пощипывало. По коже то пробегал мороз, то жаркое тепло, накатывая волнами, задерживаясь не более нескольких секунд. Чьи то прохладные, нежные руки касались её с такой аккуратностью, такой осторожностью, что не хотелось шевелиться, отдаваясь ощущениям.
-Интересная реакция. – Этот голос она слыхала уже. Доктор Смит. Но кто же второй? – Одеяла? Уже даю. Вот. У вас необычная техника…Позволите взять несколько капель для анализа?
-Винсент, - второй голос был более мелодичным, серебристым, - я вам враг? Вот и я думаю что нет. Не ищите большего. Я, точнее особенно я, не имею права открывать секреты кому либо не относящемуся к нашим людям. Как там результат  анализов?
Альтьеро доставил «Торий-РК-98» час назад, покинув резиденцию Правителя и прихватив с собой всю личную охрану Суарасов. В настоящий момент Эвелин проводила легкий массаж, используя изобретении Алхимика, которое в свое время применяли и к ней. Препарат представлял собой густую маслянистую жидкость, обладал приятным сладковатым запахом, и при наружном использовании оказывал восстанавливающее воздействие на кожу, мышцы и связки. О других отраслях применения «Расплавленного Льда» Эвелин не имела представления. Знала лишь, что по приказу Кавиди, информация об изобретении Алхимика хранилась в строжайшем секрете. За одно упоминание о «Мирре» можно было потерять не только свободу, но и голову. Впрочем, на данном отрезке времени, альбиноса больше заботил эффект препарата, втираемого пациентке.
Дженет смогла наконец разлепить веки, всматриваясь в склонившийся над ней силуэт. Прозрачные, холодные глаза с крошечной точечкой зрачка встретили её взгляд. Очень белая кожа, белые волосы, какая то светлая одежда. Аппарат предательски пискнул, отмечая участившееся сердцебиение миссис Ллойд. Холодные пальцы коснулись кожи запястья, считая неровный пульс.
-Тише, тише  Дженет, - альбинос говорила успокаивающе, но у женщины, укрытой одеялами лишь еще сильнее сжалось сердце. – Ты у себя  дома, рядом доктор Смит…нечего бояться, девочка…
Прохладная рука коснулась её лба, отводя упавшую от движения прядку. Необычные глаза смотрели на неё ласково, с участием и заботой.
-Чего ты боишься, Джена? – Светлокожая поправила одеяло, улыбнулась дрожащей женщине. – Все будет хорошо. Мы рядом, с тобой, твой муж скоро придет. Нечего бояться…

«Будь ты проклята, Миранда Джонсон!», - выкрикнула про себя Эвелин, удерживая Дженет. Несчастная женщина смотрела ей в лицо с таким выражением муки и боли, что у Эвелин вновь перехватило дыхание, и горло сковал спазм. Разве недостаточно эта девочка настрадалась? Разве недостаточно перенесла боли?
-Мой ребенок… - Повторила  Дженет Ллойд, собирая все силы для рывка. Приборы визжали. Смит, прижав пальцем вену на предплечьи женщины, не мешка вонзил иглу в припухшую синюю веточку, вводя успокоительное. Что-либо говорить светлокожей он не стал, попросту не успел. Вторичное потрясение могло в считанные секунды уничтожить труды и Монк и Эвелин. Смит приглушенно охнул, следя за показаниями приборов. Неимоверным усилием, стоившим хрупкому телу всего запаса сил, Дженет Ллойд приподнялась на локтях, попадая в объятие Эвелин. Обхватив обеими руками женщину, прижав её к себе, альбинос замерла, чувствуя как по шее сбегают горячие капельки.
-Джена…миленькая… - У самой Эвелин дрожал голос. Вспомнилась и Ледяная Арена, и Анна Лайт, на пропитавшемся красным снегу. Потрясение, утрата, ощущение – не за себя, за другого. И крик женщины, матери, утратившей дитя. Словно все повторилось. И было так же больно. – Джена…
Миссис Ллойд плакала. Горько. Безутешно. Светлокожая почувствовала невесомые, слабые руки, вцепившиеся в неё, и лишь крепче прижала к себе содрогающееся в рыданиях тело. Она шептала Дженет какие то слова, гладила по спине, не замечая текущих из глаз слез. Смит с неослабевающей тревогой следил за приборами. К удивлению доктора, показания не перешагнули рубежа критических. Что стало тому причиной, док не знал. То ли подействовало успокоительное, то или сыграло свою роль присутствие женщины, способной понять горе другой женщины, и действовать именно так, утешая как принято у слабого пола? Внезапно Стивен ощутил себя лишним, наедине с чужим горем, не в силах помочь. Эвелин с тесно прижавшейся к ней Дженет,  укачивала всхлипывающую женщину точно дитя, касаясь губами то бледного лба, то закрытых глаз. Шорох слов вился в воздухе, заставив Винсента отступить, а затем выйти из палаты, притворив за собой дверь…

Правителя Ллойда мистер Хосе Суарас перехватил на пути в медблок резиденции. Хмурый точно туча латино и не менее настороженный Константин Вольф, с которым смуглый мужчина встретились на гостевой половине дома, не сговариваясь шагнули навстречу мгновенно насторожившемуся Джону Ллойду.
-В медблок не пускают, - сообщил Хосе, глядя в темнеющее лицо Правителя.
-Снова, - подкорректировал Сигвульф, подходя к товарищу. Джон проспал не меньше шести часов, и теперь выглядел значительно лучше. Хосе и Константин уже наведывались в медблок, в поисках Эвы и чтобы справится о состоянии здоровья  миссис Ллойд. Итальянцы и доктор Смит составили им компанию под дверями палаты. Внутрь ни один, ни второй не стали ломиться, решив подождать хозяина дома.
-Ничего страшного, Хан, - поспешил успокоить латино, - Смита тоже выставили прочь. Наши женщины заперлись внутри и никого не пускают. Док смог лишь сказать, что лучше им не мешать.
-Джон? – Позвал Вольф, глядя в окаменевшее лицо мужчины. – Дадим им еще час, и затем пойдем проведаем. Пусть побудут наедине.
-А ты к тому же не ел неизвестно с каких времен, - поддержал Суарас, подступаясь еще ближе к бывшему боссу. – Женщины нам не простят. Альберт накрыл в столовой, предлагаю перекусить. Непонятно только, то ли это поздний обед, то ли ранний ужин, но тебе надо поддержать силы, Хан.
Мужчина бесконечно долгие мгновения смотрел на обоих, прежде чем медленно кивнул, соглашаясь с обоими.
Через час с небольшим, все трое оказались перед дверью палаты Дженет  Ллойд. Невозмутимые, подтянутые охранники коротали время ожидания вместе с доктором Смитом, занявшем принесенное из комнаты кресло. Дверь тихо отворилась под рукой Джона Ллойда, пропуская внутрь мужей и верного друга Чемпиона.
Что произошло за дверью палаты миссис Ллойд, пока мужчины отсутствовали? Какие изменения случились за те часы, что женщины провели наедине? Ни один из них пока не мог дать ответа на эти вопросы, но то что они увидели, заставило их задержать дыхание и двигаться с предельной осторожностью.
Слезы сблизили Дженет и Эвелин. Для нежной, немного наивной жены Правителя оказалось откровением сопереживание светлокожей, прежде считаемой ею самой жадной хищницей, соперницей, явившейся забрать единственного дорогого человека в жизни. Ее Джона. Миранда так говорила об этой холоднокровной, жестокой женщине, так описывала её, что у Дженет не оставалось ни малейшего сомнения в искренности секретарши мужа. Эвелин Суарас была врагом, захватчиком, убийцей – но никак не женщиной, которой можно было довериться, которую можно было увидеть плачущей. Слушая голос Эвелин, чувствуя её заботу, Дженет подумала, что никогда прежде не испытывала такого облегчения, осознав ошибочность первого впечатления. Слезы еще блестели на щеках, но на сердце стало немного легче. Они говорили, пока не подействовало успокоительное, и пациентка  не погрузилась в глубокий, целебный сон.
Джон Ллойд тихо выдохнул, слыша как рядом так же сдержанно дышит Хосе. Эвелин спала, положив голову на скрещенные на постели руки. Рука Дженет Ллойд лежала поверх руки светлокожей, переплетаясь с её пальцами.
- Я заберу её, - Хосе мягко, по-кошачьи плавно двинулся к постели, сделав знак остальным молчать. Правитель так же неслышно последовал по пятам, оказавшись подле спящих одновременно с Суарасом. Осторожно разъединили руки жен, и Правитель присел на место Эвелин, скрывая в ладонях руку Дженет. Беловолосая лишь прерывисто вздохнула, когда муж подхватил её на руки. Беспокойно шевельнулась: пальцы рефлекторно схватили воздух, словно отыскивая потерянную ладонь Джен. Константин бережно поправил руку Эвелин, кладя её на плечо Хосе. Светлокожая вздохнула, во сне обнимая мужа, уткнулась ему в плечо и затихла.
-Доброй ночи, Джон, - шепнул перед выходом Хосе.
-Доброй ночи вам. – Ответил мистер Ллойд, провожая супругов блестящим, каким то потеплевшим взглядом.

-Который час? – Эвелин рывком села в кровати, оглядываясь в поисках часов. – Я проспала!
-Успокойся, белла! – Латино перевернулся на бок, обхватывая супругу руками и увлекая в гору подушек. – У Дженет дежурит Смит, Джон с утра тоже пошел к ней. Успеешь еще!
Порой, удерживая  Эвелин, Хосе сравнивал  супругу с воздушным змеем, поймавшем воздушный поток.  С такой же энергией и силой та рвалась к цели, не замечая ничего вокруг. Оставалось лишь последовать за нею, слушая сетования на слишком долгое посещение царства Морфея. Даже Константин не остался не обиженным – его Эвелин наградила замечаниями и колкостями. Не забыв вовлечь в водоворот, последовательно катящий по направлению к кухне и медблоку.
-Я все слышала! – Обернулась альбинос, смерив мужчин горящим взглядом. В белых брюках и темной рубашке, она была этим утром необычайно хороша. Хосе усмехнулся, ответная улыбка зажглась в глазах Сигвульфа. Мужчины на ходу делились мнениями, куда, с какой пользой, а главное какой отдачей можно было бы применить энергию беловолосой. – Мой гнев будет ужасен! – Пригрозила женщина, толкая дверь на кухню. Альберт Кондрак сегодня с утра лично поехал за продуктами для праздничной трапезы, не забыв оставить для альбиноса свежую выпечку и греющийся на плите чайничек с какао. Сигвульф успел даже подумать, что для человека, проведшего  в гостях всего два дня, Эвелин добилась успехов, и чего могла бы добиться в будущем, если уже сейчас шеф-повар умудряется выполнять желания гостьи и потакать её маленьким слабостям?
-Поверьте мне, Константин, - рассмеялся Хосе, подвигаясь в сторону от носящегося по кухне вихря по имени «Эва», - это даже не начало, она, - латино подхватил сунутый ему в руки предмет, кивнул в сторону жены, - способна…
-На множество множеств, и все неожиданного характера! – Не дала договорить Хосе Эвелин. – Константин, мне нужны ваши руки…точнее – ваша помощь! – Улыбнулась альбинос, увлекая мужчин за собой.
Джон и Дженет наверняка не ожидали шумных гостей. Распахнувшаяся дверь пропустила черно-белый, неистовый вихрь, пахнущий цветами, сдобой и парным молоком.
-Джена! – Эвелин очутилась рядом с постелью женщины, склонилась к ней, целуя в щеку. Правитель смотрел, без единого слова. – Как ты себя чувствуешь, девочка? Лучше? Твоя жена молодец, мистер Ллойд, - Эвелин улыбнулась Правителю, - она сильная, и теперь быстро пойдет на поправку! Смотри что я тебе принесла! Ванильное печенье и сладости!
Хосе и Константин, отводя глаза и заметно краснея, протиснулись внутрь палаты. На подносах в руках мужчин, расположилась пара кофейников, чашки, тарелки с выпечкой, кувшин горячего молока, печенье, несколько видов варенья. Дженет улыбалась, смущенная таким вниманием. Джон не удержался от улыбки при виде порозовевшего, нежного лица супруги, её блестящих глаз. Правительственные дела требовали его присутствия, поэтому мужчина зашел к Дженет пораньше, прежде чем отправляться в Совет.
-Все-все-все! – Замахала руками Эвелин, окончательно устраивая  подносы на столике, и проверяя показания аппаратов. – Идите уже на свои встречи, мужья! Правильно, Джен? – Альбинос зажигательно улыбнулась миссис Ллойд.
-Позволите узнать, донна Эва, чем вы намерены заняться в наше отсутствие? – Тоном опереточного ревнивца осведомился Хосе. У Ллойд чуть дрогнули уголки губ. У Хосе сегодня был запланирован визит в город, но самого Правителя не меньше интересовало, чем собираются заняться женщины, пока мужья будут сражаться за благополучие Лиги и отдельно взятых планет в целом.
-Не знаю, но обязательно придумаю! – Светлокожей явно не хотелось открывать всех планов. – Сперва позавтракаем, проверимся, а затем будем проводить день с пользой! Вы уходить собираетесь или нет? – Подозрительно осведомилась светлокожая, останавливаясь перед  Ханом и Дримакусом.
-El poder de las mujeres! – Посетовал Хосе, улыбаясь супруге. - Власть женщин, Джон!
-Que así! -  Не осталась в долгу Эвелин. - Esto es mejor que la egolatría de los hombres! (Пусть так! Это лучше чем самовлюбленность мужчин!).
-Я самовлюблен? – Удивился Хосе, или вот он, - смуглый палец ткнул в стоящего рядом Правителя.
-Ну хватит! Довольно! – Нахмурилась светлокожая. – Константин остается с нами, так что можете спокойно отправляться по своим делам!
-Хосе, - позвал Правитель уже выйдя а коридор, когда оба попрощались с супругами и обменялись с ними прощальными поцелуями, - они нашли общий язык.
-Тебя это тревожит, Хан? – Беспечно отозвался латино. – Брось! Дай им пообщаться свободно!
Джон Энтони Ллойд нахмурил брови, шагая по коридорам и переходам здания. Дженет он любил, и знал. Что касается Эвелин…Вопросов, касающихся этой женщины, стало еще больше…

Отредактировано Vintro (2007-10-21 19:54:26)

Константин Вольф вдохнул полной грудью, глядя на двух женщин, присевших у куста, осыпанного небольшими розовыми бутонами. Растения в саду Дженет цвели во всю силу, насыщая воздух упоительным ароматом. Небольшой внутренний дворик заполонили зеленые заросли. За время болезни Дженет, никто не ухаживал за цветами, и те разрослись пышным цветом. Поднялась и трава, и молодые кустики, и даже сорнячки, цепляющиеся за декоративные растения усиками и шипами. Сейчас садик напоминал небольшой уголок дикого лесочка, освещенный солнцем, полный ароматов и тишины. Эвелин улыбалась, слушая женщину. Поддерживая Дженет под руку, альбинос подошла к кусту белых махровых роз, о которых Джен  сказала что это её самые любимые. Некогда  чахлый кустик, выхоженный ею, поднялся и принес красивейшие, нежные  цветы. Светлокожая улыбалась.
   К прогулке альбинос подготовилась со всем тщанием и серьезностью. Обхватив Джен за талию, и подставив той плечо, женщины вначале сделали несколько пробных кругов по палате, чтобы светлокожая смогла убедиться в состоянии миссис Ллойд ходить. «Мирра» сделал свое дело, но по мнению Эвелин, Джен предстояло пройти еще несколько сеансов массажа, которые светлокожая пообещала провести лично. Капсулу с «Расплавленным Льдом» Эва решила взять с собой, на всякий случай. Растолковав Сигвульфу что ей требуется в ближайшее время, альбинос вызвала Сэмуэля Гравано, озадачив того указаниями. Впрочем сдержанный, подтянутый и строгий итальянец  привык к любым распоряжением, так что через некоторое время двое из команды телохранителей доложили о выполнении поручения. Вернулась и девушка-горничная, доставив одежду для миссис Ллойд: Эвелин просила подобрать нечто свободное, легкое, светлое, плюс к тому удобную обувь, чтобы женщина не устала.
Как и предполагалось, сопровождающих набралось предостаточно: кроме Константина, за ними пошел доктор Смит, смена Гравано, и с десяток личных Эвиных охранников. Остальная часть, в количестве пятнадцати человек, отправилась сопровождать мистера Суараса на деловую встречу.  О Луисе Альтьеро и причине спора с младшим Ллойдом, Гравано высказался коротко: «Луис отдыхает после смены». Большего добиться она не смогла; итальянцы, когда не хотели озадачивать хозяйку лишними мыслями, становились на редкость молчаливыми. К тому же Эвелин отвлеклась на приготовления к выходу, так что вопрос остался открытым и без ответа.
-Знаешь, Эва, - Дженет отдыхала, сидя на низенькой скамеечке: выдернув пару сорняков женщина утомилась и вынуждена была присесть отдохнуть, приняв из рук Эвелин бутылочку с соком, - иногда мне кажется что я на другой планете, и вокруг нет этого города, нет людей, нет шума….Только мы с Джоном вдвоем…Мне так не хватает простора…зелени…я часто приходила сюда прежде…это…как отдушина…понимаешь, Эва?
Альбинос кивнула, глядя на сидящую рядом женщину. Тоска по простору и свободе была ей знакома как никому другому. Она любила открытые пространства, зелень, атласное небо и ветер, путающийся в волосах. Год на Турнире научил её ценить красоту каждой минуты воли. Без преувеличения, Эвелин Суарас был вольным существом, и не смогла бы выдержать заточения в четырех стенах. Светлокожая потянулась к высокому, с неё ростом, кусту с цветущими филорусами, поймала усыпанную листьями ветку, и притянула её к Дженет. В единственном цветке, венчающем ветвь, застыла крошечная капелька росы: круглые, сиреневые лепестки напоминали чашу, укрыв попавшую поутру влагу от солнца.  Дженет улыбнулась, наклоняясь к филорусу, вдыхая едва ощутимый горьковатый аромат цветка, кивнула Константину, подошедшему с пледом к женщинам, приглашая того тоже ощутить мимолетную прелесть аромата. Мужчина склонился к сиреневым лепесткам и тотчас вскинул голову, услышав, как Эвелин произносит:

В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,

В единой горсти – бесконечность,
И небо - в чашечке цветка.

На темных ресницах Дженет, осеняющих доверчивые глаза цвета осенней листвы, блеснула слеза. Эвелин обняла женщину, прижимая к груди, чувствуя как у самой перехватывает дыхание. Дженет Ллойд была отличной матерью, любящей, самоотверженной женой. Она не думала о себе. Она готова была терпеть и ждать. Столько, сколько потребуется. Эвелин поняла это, и ощутила…сожаление?...невозможность что-либо изменить?...или просто захотелось поделиться частичкой огня, сжигающего её саму изнутри. Иногда даже лед может обжигать…Сигвульф тактично отступил в сторону, возвращаясь к итальянцам, рассматривающим садик.
-У тебя есть возможность бывать где угодно, - едва слышно произнесла миссис Ллойд, - даже не смотря на работу. Ты знаешь что такое свобода, Эва.
-Знаю, - так же негромко ответила светлокожая, - я живу вне города, на берегу океана. Дом окружает непроходимая зелень. Мы не любим стен и заборов, моя семья привыкла быть вольной. Не грусти, Джена, - Эвелин бережно стерла влажное пятнышко со щеки женщины, - у тебя еще будет свой простор и небо над головой. Главное сохранить это ощущение вот здесь, в сердце. Не дать ему угаснуть, не дать себе сломаться. Ты молодец, Джен, и ты достойна самого лучшего…А знаешь, - Эвелин вдруг отодвинулась немного, рассматривая женщину, - если вдруг тебе захочется простора, свяжись со мной! Устроим девичник, выберемся на прогулку, поднимемся в горы или будем жить дикарями на берегу океана. Никаких мужчин и никаких забот, представляешь? Я познакомлю тебя с Фрей, она мне как сестра, и тебе тоже наверняка понравится. Вы с ней похожи. Обе такие нежные, тихие и мудрые. Просто свяжись со мной, если тебе будет плохо и одиноко, хорошо? Ну вот, смотри, и слезы уже высохли. А знаешь, что мы сейчас устроим? Не догадываешься? Господа Вольф и Гравано, можно минуточку вашего внимания? Те объемистые корзины, которые мы захватили с собой, и которые вы, господа Пит и Вильфор таскали с такими кислыми лицами, вскоре нам непременно понадобятся! Почему? Вы даже не спрашиваете почему? Джена, - Эвелин улыбнулась миссис Ллойд самым заговорщицким и коварным образом, - они не знают на что я способна!
-Я тоже не до конца представляю,- сказала Дженет, всматриваясь в улыбающиеся глаза Константина. После поведанной истории о пари с итальянцами и попытке Эвелин сжевать шляпу, Дженет и Сигвульф могли ожидать от альбиноса чего угодно. И та не заставила их разочароваться.
-Мы отправляемся в приключение! – Возвестила Эвелин, вскакивая на ноги и вскидывая руку в направлении парка, который видела по пути к резиденции. – Я заметила прекрасную лужайку в парке, с мягкой травой, под сенью деревьев, и хочу отправится туда немедленно! Пешком!
-Но я же не дойду? – Поразилась Дженет, глядя на лучащуюся энергией беловолосую. – Хотя это и не далеко, но из меня сейчас не самый лучший  ходок …
-Вы это серьезно, Эвелин? – Обеспокоился Стивен Смит, побледнев от одного представления о предстоящем. – Миссис Ллойд еще слаба, кроме того…
-Кроме того при мне мой кейс со всем необходимым, - парировала светлокожая.
-Вы все предусмотрели, Эвелин, - улыбнулся уже в открытую Константин, - давайте возьмем хотя бы легкий флаер?
-Исключено! – Вскинула вверх указующий перст альбинос, разворачиваясь на каблуках к Вольфу. – Для этого если даже не  возвращаться внутрь дома, за нами увяжется целый взвод секьюрити, и прости-прощай отдых! Тебе хочется слышать за спиной сопение полусотни охранников, Джена? Вот и мне не хочется. Не говоря уже о задержке и огласке. Приключение тем и ценно, что его свершают внезапно!
-Чувствую, Эвелин, - Смит так и не сменил подозрительного настроя, - эта ваша эскапада нам будет стоить больших неприятностей. Не говоря уже о том, что миссис Ллойд не сможет пройти весь путь!
-А Джене и не потребуется идти, - ухмыльнулась Эвелин, собирая волосы в хвост, и стягивая его резинкой, - потому что…потомуууу чтоооо…тебя понесут! – Радостно завершила светлокожая.
У Смита вытянулось лицо. На гладко выбритых физиономиях невозмутимых итальянцев промелькнуло сомнение, но распорядителем бала здесь являлась Эвелин, так что охране предстояло лишь подчиниться. Сигвульф снова проявил чудеса такта и хороших манер, не позволив улыбке торжествовать на губах. Хосе правильно говорил утром – его жена подобна разрушительному торнадо, и уж если что вобьет себе в голову, не успокоиться пока не осуществит в полной мере.
-Константин возьмет тебя на руки, - продолжила Эвелин, - потому что ты его знаешь.
-Эва, - мягко окликнула разошедшуюся беловолосую Дженет Ллойд, - мне будет неловко утруждать Сигвульфа, и заставлять тебя идти пешком. Как это будет смотреться?
-Почему это? – Альбинос даже не миг замерла, глядя в теплые каре-зеленые глаза Джены. – А, понимаю! Но знаешь, тебе не о чем беспокоиться! Господин Гравано! Когда я устану идти пешком, вы понесете меня, а ваши люди будут нашими сопровождающими. Желаю, чтобы этот день прошел «без воротничков» - тут Константин не удержался от улыбки и притворного возведения очей горе, вспомнив чем в последний раз закончилась подобная встреча – и как можно более весело! Нуте-с, милостивые государи? Чего же вы ожидаете? Сэмуэль, Константин, ваши дамы ждут! Все за мной!...

Альберт Кондрак праздновал триумф. Ужин на пять персон! Настоящий праздник вкуса и мастерства! Продемонстрировать которое  лучший шеф-повар Бетельгейзе взялся с  подзабытым рвением, самолично выбрав все необходимые продукты у лучших поставщиков, и погрузившись в таинство приготовления изысканных деликатесов со всем жаром и страстью  гурмана и мастера. Правитель Ллойд и мистер Суарас вернулись один за другим, завершив дневные дела. Правда настроение у обоих разительно отличалось, но ради супруг, снова запершихся в палате Дженет, оба решили постараться. Тем более дом встретил  хозяина и гостя особой, ожидающе-торжественной атмосферой. Константин таинственно улыбался, встретив старого товарища, и лишь отмалчивался, сообщив что день прошел на редкость удачно, а  миссис Ллойд пребывает в добром здравии. Хорошие известия несколько смягчили раздражительное настроение Правителя, занятого мыслями о добыче денег на столь необходимое обновление армии.

Тем временем, Эвелин и Дженет устроились на кровати миссис Ллойд, блаженно вытянув ноги и обмениваясь обычными женскими сплетнями. Лужайка, присмотреная Эвой, действительно оказалась выше похвал.
[реклама вместо картинки]
Зеленые деревья, шелковистая трава, кучкующиеся облака, освещенные солнцем создавали ощущение застывшего времени. Пледы оказались теплыми, еда вкусной, собеседники – интересными. Несколько часов отдыха  пролетели незаметно. Итальянцы дали себе волю, развлекая дам занятными, легкими историями из богатой на приключения жизни. Смит больше слушал чем говорил, Константин снова втянулся в поэтический спор, завершившийся настоящей битвой четверостиший. Дженет улыбалась, прислушиваясь к спорщика. Вытянувшись на пледе и подложив под голову небольшую подушку – уж если Эвелин  собиралась, то собиралась основательно, и не забыла даже такую мелочь, чтобы сделать пребывание на свежем воздухе  для миссис Ллойд максимально  удобным – женщина слушала сильный, звучный голос Вольфа. Константин отмечал экспрессивность доводов светлокожей, предпочитавшей парировать его строки яркими, хлесткими стихами новых и старых мастеров. Тем не менее, открытой вражды не возникло, оба превосходно чувствовали друг друга, и как отметил Сигвульф, при всей напористости, Эвелин умело избегала острых углов, непременно возникающих, если дуэлянты не уступают друг другу в мастерстве слова и убеждения. Идиллию нарушил всего один сеанс связи. Джанфранко Медичи сообщал о готовности выделить нужную сумму на нужды Главы.
-Змей, дорогой, - Эвелин зажмурилась, подставляя лицо солнцу, женщина немного отошла в сторону от остальных, желая завершить разговор побыстрее, - в Лигу входит отнюдь не десяток планет, так? И везде есть наши люди, наши отделения, снова верно? И знаешь, что я подумала? Если  Организация способна выделить всего миллиард кредитов, то пора закрываться и распускать всех имеющихся людей по домам, потому что мы попросту бедняки! Поправь меня, если я не права, Змей.
Молчание на той стороне подтвердило предположения альбиноса: Медичи как осторожный и предусмотрительный Руководитель, не стал сразу открывать Эвелин подлинный размах поступлений. Но в одном женщина не ошиблась: резервные финансы Организации намного превосходили жалкий миллиард, который она решила просить первоначально. Похоже, для Джанфранко такой поворот оказался вовсе не неожиданным, и мужчина сдержанно поздравив женщину в абсолютной правоте предположений, поинтересовался, какими будут дальнейшие распоряжения?
-Мне потребуется больше, Франко, - три миллиарда единоразово, а позже будет видно.
-Позволишь узнать, на какие цели, Эвангелина? – В голосе Змея звучало столько бесконечного терпения и предупредительности, что уж было вспыхнувшая Гейша смягчилась и ответила честно.
-Для нужд Правительства. Услуга за услугу, Змей. Джон помог нам, теперь мы должны помочь ему.
-Ты могла бы не скрывать причины, - мягко пожурил её Франко, - я понимаю о чем ты говоришь. Договорись с Ллойдом, сумма будет переведена на указанные счета в то время, на которые ты с ним договоришься. Мы тут по тебе скучаем, Эвангелина, - добавил Медичи, - дети на занятиях, я жду Джона, у нас сегодня особое занятие. Криды передавали привет. Все тебя ждут. Возвращайся скорее, Белла Донна. Мои лучшие пожелания мистеру Суарасу и Правителю Ллойду. До встречи.

-А украшения какие наденешь? – Эвелин приподняла прядь, закалывая её шпилькой. Дженет Ллойд, облаченная в платье цвета темных изумрудов, позволила светлокожей причесать себя. При помощи расчески и шпилек, альбинос соорудила неброский, но очень идущий к нежному  овалу лица Джены  каскад из локонов. Платье подчеркивало красоту и цвет глаз женщины, прическа оттеняла мягкость и чистоту черт. Дженет выглядела просто красавицей. Одно лишь смущало светлокожую. Отсутствие драгоценностей.
-У меня есть цепочка, подаренная Джоном на годовщину, - просто сказала супруга Чемпиона, - я не особенно люблю драгоценности.
-Ох, Джена, - Эвелин всплеснула руками, рассматривая женщину  с гордостью и восхищением, - просто не верю своим ушам! Но мы это поправим!
Миссис Ллойд осторожно прикоснулась к блестящему, переливающему сокровищу. Небольшая шкатулка, принесенная миссис Суарас из гостевой комнаты, и сейчас открытая взору Дженет, содержала целое состояние.
-Какие красивые, - искренне восхитилась Джена, поглаживая кончиками пальцев нить розового жемчуга. – У тебя столько украшений, Эва. Ты такая…такая…красивая…я повторяюсь, но это правда…такая жизнерадостная…я говорю глупости, да?
-Джена, миленькая, - Эвелин обняла женщину, прикасаясь губами к гладкой щеке, - посмотри на себя в зеркало. Посмотри! Ты красавица, настоящая красавица! Ну же, гляди на нас. Любой мужчина был бы готов на безумства ради тебя. А Джон тебя любит. Даже если не очень умеет показывать это. Но я видела, как он смотрел на тебя, пока ты была без сознания. Такое не подделать, такое чувствуют сердцем, душой…
-Эва… - Дженет повернула к альбиносу голову, глядя блестящими, взволнованными глазами в лицо той, которую прежде считала соперницей. Слова дрожали на кончике языка, но светлокожая не позволила ей говорить.
-Потом, все потом.  – Эвелин склонилась над шкатулкой, вываливая содержимое на постель.- Давай выберем тебе украшения. Знаешь, а ведь больше половины я сделала своими руками.
-Ты ювелир?
-Здорово, правда? – Улыбнулась Эва. – Ммм…Изумруды или жемчуг? Не розовый, его ты наденешь завтра, под светлое. Позволь предложить тебе…
-Я не могу! – Глаза Дженет распахнулись при виде предложенного Эвелин. – Они такие…
-Роскошные? – Подсказала женщина, со смехом опуская колье из желтых бриллиантов обратно в шкатулку. – Ты права, эти камни для блеска и потрясения, как тяжелая позолота. А ты в позолоте не нуждаешься.
-Ты меня смущаешь, - на скулах Дженет играл жаркий румянец. Никто никогда из женщин не обращался с ней так по родственному, не окружал такой заботой. На  душе миссис Ллойд стало тепло и как то очень спокойно, внешне холодная  Эвелин оказалась для ней искрой, способной вызвать отклик.
-Разумеется, - со смехом кивнула беловолосая, - но только самую малость. Простишь? Давай посмотрим вот это жемчуг.
Дженет вторично залилась румянцем и опустила глаза. От Эвелин Суарас не укрылся восторг, с каким та касалась ожерелья из розовых жемчужин, и именно поэтому альбинос предложила женщине надеть белые жемчуга, довершившие образ Дженет Ллойд. Отступив на два шага, Эва с удовольствием осмотрела преобразившуюся миссис Ллойд.
-Несправедливо заставлять наших мужей ждать нас так долго, - проговорила Эвелин, доставая для себя тонкую нить с аметистами, и поворачиваясь к Дженет спиной, - поможешь застегнуть?
Расправив складки платья, и взявшись за руки, обе не спеша двинулись в сторону столовой. Тем более Константин Вольф уже дважды посылал справиться о их приходе. Джон Энтони Ллойд, Хосе Суарас и Сигвульф были сегодня их кавалерами на торжественном ужине. Мужчин предупредили заранее, что для Дженет будет нелегко высидеть весь вечер, так что все трое были готовы к раннему уходу дам.
Шествуя по коридору, в сопровождении верных итальянцев, Эвелин загадочно улыбнулась своему отражению, проплывшему в отражении зеркал, висящих на стенах.
Она – как говаривал в свое время Герман Ивлинг – придумала шалость.
Торжественный ужин предназначался Джону и его жене.