[реклама вместо картинки]

...- В 2291 году наше правительство, пытаясь прекратить волну насилия в отдаленных космических колониях, открыло новый вид ужасных игр - Смертельный Турнир. Пребывающие компании обязывались построить серию гладиаторских арен, вести прямые передачи Турнира. Популярность этих игрищ росла вместе с их жестокостью. Вскоре их популярность забила любые телевизионные передачи и даже телесериалы. На Турнир стали приглашаться самые обученные и крутые воины со всех концов Галактики. Сейчас год 2341. Прошло 50 лет с начала Смертельных Турниров. Прибыль от Турниров уже перевалила за сотни триллионов баксов. Вы - высококвалифицированный воин, были избраны для высшей степени Турнира. Ваша сила и ловкость стали легендой, пришло время доказать, что вы - самый лучший. Победите своих врагов и выиграйте состязание.
     Эвелин вздохнула. Опять повтор. Эта передача была особой рубрикой Турнира, который на этом канале шёл после каждого брифинга новостей. В этой рубрике показывались те из гладиаторов, кто осмеливался бросить вызов самому Хану. Каждому зачитывалась подобная речь, и бедолага отправлялся покорять ступени Высшего Турнира - убивая других и доказывая, что именно он достоин драться с Чемпионом.
     Может быть, Монк была права?.. Глядя на экран и уже ничего в нем не видя, Эвелин бездумно водила рукой по стене. Мысль заставила встрепенуться. Если подобные вещи лезут в голову - значит, до сумасшествия недалеко. И вообще, с чего бы ей вспоминалась темноволосая служительница своего Ордена? Наверное, потому, что именно с ней исчез Ворон. И теперь её держат здесь уже много больше месяца, потому что, очевидно, хозяина всё ещё нет на работе. Кроме того, Ворон мог отправиться домой, на Риал, а ей приходиться торчать здесь, на Бетельгейзе, лишние сутки. Конечно, планета была столицей Галактической Лиги, и в ней, возможно, были интересные места, но со своего места Эвелин было их не так хорошо видно.
     Экран погас. Одно это уже было удивительным - обычно его не отключали сутками. Или тюремщики решили отнять у неё последнюю связь с внешним миром? Эвелин села на койке, и неприятное чувство перерастало уже в крепкую уверенность - что-то не так. Затем вернулись ощущения. Она услышала звук.
     Звук открываемой двери. Поднявшись на ноги, Эвелин смотрела, как в камеру врываются охранники с оружием наперевес, двое подбегают к ней, цепляют ошейник...
     Они могли и не делать этого, сопротивляться ей не хотелось. Она была почти рада видеть этих ребят в новеньких защитных костюмах, которые явно старались вести себя погрубее - точно выслуживаясь перед кем-то. Кем?..
  - При малейшем опасном движении они стреляют, - вдруг раздался спокойный голос. Вошедшая вслед за охраной женщина в сером деловом костюме придирчиво оглядела одетую в ошейник Эвелин Штрауб, окинула взглядом охранников и кивнула. - Мы не станем надевать наручи, так захотел мистер Ллойд. Он велел вас доставить такой, какая вы есть, поэтому подготовки не будет. Он уже ждёт вас.
     Дыхание помимо воли Эвелин сбилось, стало тяжелым. Значит, Ворон уже вернулся. Стало быть, Монк держит слово. Она обещала его отпустить и она это сделала.
   - Выводите, - распорядилась женщина, первой покидая камеру. Стук её каблуков раздался уже откуда-то из коридора.
     Когда ей на голову накинули темную ткань, она даже не возмутилась. Похоже, о безопасности и сохранности конфиденциальности места, где она находилась, Ворон пёкся гораздо больше, нежели о себе самом.
     По стуку каблуков женщины Эвелин точно знала, куда они шли. Длинный коридор, потом лестница вверх, поворот налево, лифт...
     Это длилось долго. Череда коридоров, лифтов и прочих передвижных средств указывали на то, что это место было не обычным местом заключения - нет, это здание было универсальным. Судя по звукам, носились с бумагами клерки, переговаривались о поставках люди в соседнем пролете, стучали каблуки и приборы. Люди, повсюду люди. У Эвелин появилось чувство, что она либо на базаре, либо в школе. Слишком, слишком шумно после такого времени тишины.
     Когда через несколько минут шумное место осталось позади, они поднялись в лифте последний раз. Здесь было тихо. Действительно тихо. Короткий коридор, дыхание секьюрити, небольшое светлое помещение, а затем - дверь. Дверь она могла видеть. Покрывало сняли, уткнув её носом в закрытую дверь, и над ухом она услышала голос женщины.
   - Мы пришли.
    Эвелин оглянулась. Секьюрити выстроились вдоль стен, но внутрь с ней, похоже, никто из них заходить не спешил. Светлое помещение, которое они проходили, оказалось чем-то вроде приемной, в которой был всего один стол - для секретаря, и множество мягких кресел и диванов, утопающих в зелени искуственных пальм и лиан.
    Женщина провернула ручку двери, и Эвелин мгновенно напряглась. Тело пробила дрожь. Там, впереди, был её враг. 
   - Мистер Ллойд, - негромко позвала застывшего у окна мужчину секретарша. - Госпожа Эвелин Штрауб.
     Её имя было объявлено с некой долей иронии, но мужчина либо не разделял её, либо был чрезвычайно занят своими мыслями. Не оборачиваясь, Джон Энтони протянул руку. Секретарь поспешно подошла и вложила в его ладонь миниатюрный пульт. Эвелин даже догадывалась, от чего, непроизвольно тронув ошейник на себе.
   - Миранда, через час или два я буду свободен, пригласи ко мне мистера Хосе Суараса. Вечером, как и было запланировано, у меня деловая встреча, подтверди её. Это всё.
   - Да, сэр.
     Когда за женщиной захлопнулась дверь, Эвелин внимательнее вгляделась в стоявшего перед ней мужчину. Со спины никаких изменений видно не было, в позе Ворона тоже ничего непривычного она не усмотрела. Мужчина опирался о стеклянную стену, за которой раскинулся великий Город, и молча наблюдал за ним. В кабинете мистера Джона Энтони Ллойда не было излишеств, и прозрачная стена из, очевидно, крепкого материала досталась кабинету в наследство от того, кто был  здесь до Ворона.
     Напротив входа был письменный стол с компьютером, бумагами и пачкой сигар. Что было странным, насколько было известно Эвелин, мистер Ллойд не курил. На столе был идеальный порядок, такого она не видела никогда. Точно кто-то по миллиметрам измерял расстояние от монитора до письменных принадлежностей, сигары и бумаг. Хозяин кабинета был точен, собран и, очевидно, попросту невозможен в быту. Справа находились книжные полки, слева - два кресла. Над письменным столом был портрет девушки, которую Эвелин, к своему сожалению, успела узнать. Элис была красивой женщиной, и могла бы быть куда более счастливой, нежели позволил ей муж. Впрочем, на портрете она была молода и счастлива. Это было видно по глазам, по улыбке, по непринужденной и естественной позе - здесь она была ещё счастлива.
     Больше в кабинете не было ничего. Кроме его хозяина, всё ещё хранившего молчание. Теперь Эвелин заметила в его руках бокал, аромат из которого не оставал сомнений - правитель Риала любил хорошее вино. Или очень хорошо притворялся.
   - Джон...
    Ворон обернулся сразу, точно ждал этого. Эвелин шагнула вперед. Мужчина не изменился, и темные круги под глазами совсем не портили его. Это было привычно - Эвелин уже знала, правитель Риала спал около двух часов в сутки. Равен был в черном деловом костюме, который оттенял его дьявольскую, нечеловеческую и злую красоту. В нём было всё идеально - костюм, неизменный хвост, даже лицо - то же, неживое и холодное, на котором выделялись только глаза, чёрные и глухие, без малейшего проблеска огня.
   - Стерва, - отозвался он.
     Голос его был таким, каким его привыкла слышать Эвелин - пустым, равнодушным, даже безразличным, но в то же время по-звериному сильным и опасным.
    Равен медленно надпил содержимое бокала, посмотрел на пульт в своей руке, и подошел к столу. Кабинет не был большим, теперь между ними было всего два шага.
   - Садись.

Джон молчал. Сделал ещё глоток того, что было в бокале, и нажал на кнопку. Мгновенная боль, дикая, невыносимая, нечеловеческая, пронзила всё существо Эвелин Штрауб, выворачивая наизнанку все органы, разрывая сосуды, вены, сухожилия... Нет, её не скрутило в приступе дикой боли, скорее, всё тело было парализовано страшной судорогой, той, от которой сводит даже кожу на черепе. Ещё мгновение - она ощущала это слишком хорошо - и что-то внутри её не выдержит, лопнет, умрёт...
     Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Ворон внимательно рассматривал пульт в своей руке.
  - Работает, - наконец подтвердил он. Бросил взгляд на Эвелин, так и не поменявшей своей позы в кресле, и поставил бокал на стол. - Всё, что тебе надо знать, ты узнаешь, даю тебе слово. Позже. Всё, что касается твоей судьбы. Включая то, что ты всё ещё жива, и я даже трачу своё время на разговор с тобой. По правде, мне это не доставляет никакого удовольствия, и поначалу я собирался убить тебя, едва ты переступишь порог кабинета. Может, ты и была права, я действительно старею. И становлюсь добрее, ты согласна?
     Ворон скрестил руки на груди и некоторое время рассматривал женщину, на белом лице которой теперь четко выделялась тонкая струйка крови от носа. Эвелин была права в своих ощущениях - ещё немного, и что-то внутри неё бы сломалось...   
     Равен заговорил снова - так же ровно, безыскусно, точно поддерживая некий деловой или светский разговор.
  - Я дам тебе возможность задать вопросы - все, которые тебя интересуют, включая самые нелепые, вроде тех, которое сегодня число и какое время на Бетельгейзе.
     Мужчина оперся о стол, зачем-то посмотрев на сигары, лежавшие тут, видимо, ради декорации.
  - Спрашивай.
[реклама вместо картинки]

Равен засмеялся. Тихо, очень тихо, и очень страшно. В его голосе не было ни веселья, ни радости, а в чёрных глазах не было ничего. Они не смеялись. Они не горели. Они не светились. Они просто смотрели.
  - Ты...
     Внезапно он качнулся вперёд - так нечеловечески быстро, что даже её реакции не хватило на то, чтобы успеть увидеть само движение. Он стоял - а в следующий миг уже сидел перед ней, сжимая обоими руками её ладони. Такая скорость была неподвластна человеку. Может, он полукровка, мелькнула в голове Штрауб отвлеченная и бредовая мысль. Как тот полускаардж в баре...
  - Не думай, что я не заметил, - сказал он, глядя в её глаза. Даже сидя перед ней, он был много выше её. Эвелин почувствовала запах его духов - бесспорно, очень дорогой, стойкий, и очень холодный. Ей самой когда-то нравились подобные ароматы. - Ты признала это. Я победил.     
     Её ладони, намертво зажатые в его руках, вдруг ощутили всю тяжесть такого пожатия. Ворон медленно сжимал свои руки в кулаки, не обращая внимания на то, что в них находились белые женские ладони. На металлическом лице вдруг промелькнула усмешка, легкая и почти приятная. Почти.
  - Я рад. Не люблю, когда мои враги долго сопротивляются. Уважаю, но не люблю. Глупо тратить силы на то, чего тебе не дано.
     Не было возможности увильнуть от этого пустого, страшного взгляда, нельзя вырваться, нельзя уйти... Что-то хрустнуло в её пальце, но Ворон точно не замечал, продолжая сжимать её ладони. Эвелин закусила губу.
  - Ты плохо меня изучила, - внезапно зло бросил он. - Что тебе стало известно? Мои привычки? Что я не курю, каждый месяц прилетаю на несколько дней домой и провожу время со своей семьей, которая ненавидела меня... за то, кем я стал? Я не чувствовал, я просто видел это. Ну и что тебе это дало, крыса? Ты проиграла. Один раз, а сейчас второй. Последний. Теперь я отвечаю на твои вопросы. Я не убил тебя сразу же, поскольку это уже не имеет смысла. Я победил, ты это подтвердила. Почему же я не отпускаю тебя? Это тоже не имеет смысла. На месте твоей Организации я бы уволил тебя по причине профнепригодности. Либо расстрелял. Впрочем, любое сотрудничество лучше вражды, и моя корпорация вместе с твоей Организацией доказали это. Из... чувства деловой солидарности я даю тебе возможность жить. Столько, сколько ты сама определишь. Я стар, и мне пора заботиться о душе, как утверждал в своё время мой отец - покойник. Я дарю тебе жизнь. Иди, докажи, что ты достойна такого подарка.
     Раздался ещё один хруст. Боль была дикой, но, похоже, он ей всё ещё ничего не сломал.
  - Ты умная девочка, ты всё поняла, - притянув её к себе, тихо проговорил он. - Только постарайся умереть красиво - зрители любят зрелищность.
    Он отпустил её так же внезапно, и резко поднялся. Когда она подняла голову, правитель Риала уже стоял у стены, глядя куда-то вниз с высоты нескольких сот уровней, на развергшуюся под его ногами бездну. Уже было темно, свет в кабинете ещё не был включён, и миллионы огней столицы Галактической Лиги выглядели завораживающе и великолепно, точно являя собой мириаду систем и галактик. Каждый, кто бы смотрел Бетельгейзе так, как это делал сейчас Джон Энтони Ллойд, был бы восхищен, испуган или поражён, но на металлически сером лице Равена отражались лишь огни мегаполиса - но не чувства. 
     Эвелин осторожно выпрямила ладонь. Кажется, ничего не было сломано, но боль всё ещё была дикой. За стеклом начался дождь.

...Со стороны коридора послышался шум. Чей-то сдавленный, надрывный мат, звуки глухих ударов и топот ног вскоре явили  их обладателей. В приёмной появились трое секьюрити, подталкивающих в спину какого-то человека в точно таком же, как у неё, ошейнике. Эвелин далеко не сразу узнала в побитом, распухшем лице с одним заплывшим глазом смазливую рожу красавца латина. По коже пробежал неприятный холодок. Этого держали в заключении недавно - очевидно, с того момента, когда вернулся Ворон. Вот только условия содержания латина явно отличались от тех, в каких жила она. Она терпела немало неудобств, но никто не прикоснулся к ней и пальцем. Латина же...
     Парень поднял голову и обвёл мутным взором приемную, на данный момент полную секьюрити. Эвелин заметила, как дрожали его губы, как тряслось избитое, измученное тело. Одну ногу он держал подвернутой под себя, очевидно, кость была сломана.
  - Мистер Ллойд, - нажав какую-то кнопку, заговорила в микрофон секретарша. - Прибыл мистер Хосе Суарас.
     В этот самый момент Хосе Суарас заметил Штрауб. Издав какой-то хлюпающий, надрывный звук, он с отчаянным воплем бросился вперед, вцепившись руками ей в горло - ту его часть, которая была свободна от ошейника. Эвелин отшатнулась, пытаясь спихнуть с себя обезумевшего парня.
  - Уродина! Сволочь! - принялся трясти её латин, чередуя слова с всхлипами и странными бульканиями в голосе. - Ты всё разболтала ему, да?! Ты сдала меня! Ты...
     Внезапный тонкий писк его ошейника прервал тираду. Скрючившись, Хосе Суарас опустился на пол.
  - Достаточно.
     Холодный, сильный голос подействовал на всех отрезвляюще. Эвелин, морщась, потирала горло. Латин дышал через раз, приходя в себя после действия ошейника. Секьюрити все, как один, опустили головы, явно сознавая свои промахи. Секретарь Миранда сосредоточенно уткнулась в компьютер.
     Ворон, стоя у открытой двери, секунды три молча созерцал ситуацию. Затем так же, молча, прошёл мимо напряженной Эвелин, и, остановившись у сидящего перед её ногами латина, пихнул его ногой.
  - Вставай.
     Хосе честно попытался, но сломанная нога или что-то ещё не позволили ему выполнить приказ. Он умоляюще поднял глаза.
  - Босс... мистер Рав...
    Ещё один удар, более сильный, заставили его оборвать просьбу на полуслове. Сдавленно охая и сдерживая болезненные стоны, латин поднялся - вначале на колено, а затем во весь рост. Ворон смотрел на его потуги молча, и, дожидаясь приказа хозяина, молчали все присутствующие в приёмной.
  - Не делай больше так. - Голос Джона был вроде бы спокойным, но нечто звериное, опасное в нём давало понять - лучше и впрямь так не делать. - Эту даму ты должен беречь не меньше себя самого, Хосе. В конце концов, всякое может случиться, и если по какому-то недоразумению вы останетесь живы, то быть вам в одной команде.
     Судорожный хрип, который издал латин, можно было истолковывать по-разному. Ворон всё понял правильно.
  - Ты много сделал для меня, Дримакус. Я ценю это. И потому даю тебе шанс доказать, что ты достоин моего внимания. Сумей выжить, и будем считать, ничего не было. Ты меня не предавал. Может, я даже позволю тебе вновь работать на меня.
  - Босс... мистер Равен... мистер Ллойд! Я... всё понял!.. Не повторится, этого не повторится...
     Ворон дернул щекой, бросил кому-то из секьюрити пульт от ошейника Штрауб, всё ещё находившегося у него.
  - Стыдись, Дримакус. Женщина вела себя более достойно, узнав о своей участи, нежели ты. Миранда, - секретарь почти мгновенно оказалась рядом, - принеси мой плащ.
      Мужчина посмотрел на измученного латина, которого шатало, точно пьяного, обернулся к Штрауб. Посмотрел ей в глаза, и вновь Эвелин не увидела там ничего, даже света неоновых ламп.
  - Я окажу вам честь, проводив вас лично, - он улыбнулся, и это вновь было страшно.
     Ворон накинул принесенный Мирандой плащ, и, отдав какие-то быстрые распоряжения, первым вышел в коридор.

...Цель казалась ничтожно малой. Впрочем, из десяти патронов у неё осталось ещё два, а семь попаданий уже имелось. В прошлый раз было хуже. Эвелин посмотрела на часы. Ещё пять минут, и нужно переходить на следующую площадку.
     Шла третья неделя её тренировок. Расписание тренировок было плотным донельзя, и два раза в неделю они практиковались на настоящих макетах арен - в отдельном от тренировочно-жилищного здании на поверхности планетоида. Гладиаторов было на самом деле не так много, около двух сотен, - наверное, здесь обучались только совсем зелёные новички. Почти все глотали химию в неограниченных размерах - естественно, под наблюдением инструкторов. С некоторыми Эвелин даже успела познакомиться -  с женщинами, которых здесь было не меньше, чем мужчин. В основном показательно-грубые, в татуировках, мужеподобные и страшные, но были здесь и те, кто такими спецэффектами не занимался. Одна такая сама подсела к ней в столовой - некрииска с такой же белой, как у неё самой, кожей, и белыми глазами без радужки, с белыми зрачками. Многих это ужасало и отталкивало, пару раз Эвелин даже слышала презрительные окрики "некриисье отродье", но некрииска такие выпады попросту игнорировала. Её звали Фрейя Крисс, и она шла на Турнир ради денег. В случае смерти её семье выплачивался солидный куш.
...Кто-то бесцеремонно толкнул её в бок. Обычно тренировки проходили мирно, сегодня же кто-то явно нарывался. Эвелин резко развернулась к соседу справа, собиравшемуся делать свой первый выстрел, и застыла. Раздраженный сосед столь же резко повернулся к ней...
  - Белая гадина! - только и выдохнул Хосе.
    Латина она не видела две недели, и даже успела о нём забыть, как вот - нате вам. Похоже, всё это время его латали, как могли - по крайней мере, парень стоял довольно уверенно на ранее поломанной ноге, а с лица прошли страшные отёки от ударов.
  - Нас специально вместе ставят? - злобно, но без особой ненависти поинтересовался он.

Дримакус внезапно широко улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба, и в карих глазах блестнул огонёк.
  - Соглашусь, пожалуй, - приведя оружие в боевое положение, пожал плечами он. - Авось хоть в качестве щита будешь полезна. А кроме того, не только из-за твоей подлости я здесь оказался. Босс поднял все связанные со мной вопросы, обнаружил ещё кое-какую утечку информации, лишние деньги на моём счету... - Парень сощурился, покосившись на неё. - Босс передавал тебе благодарность, только почему-то через меня. Сказал, будет возможность, скажи спасибо ей за свои мучения и за моё от тебя избавление.
     Эвелин слегка удивилась. Парень, похоже, вновь обрёл расположение духа и если и боялся предстоящего, то умело это скрывал. Первое впечатление подтверждалось. Латин был скользким и, как говорится, мог пролезть в любую дырку и сожрать изнутри печень. Но не воин...
  - На отборе командной не будет, каждый сам за себя, так что если случайно задену, сильно не обижайся, белобрысая, - латин нажал на курок. Десятка. - Конечно, оно приятно, если будешь не один, но сильно плакать, если тебя размажут по стенке ракетницей, тоже не смогу. Давай уговор, - латин спустил курок. Ещё раз и ещё. Десятка. Эвелин не верила глазам. Похоже, что-что, а стрелять парень умел. Что неудивительно, если вспомнить, как ловко он продырявил Монк, не задев при этом стоявшего рядом босса, - если пройдем отборочный оба, будем в команде. Вместе будем. Будешь меня грудью прикрывать, - Дримакус спустил курок. Десятка. Десятка. - А я из-за твоей груди стрелять буду. Идёт, поганка бледная?
     Десятка. Десятка. По губам Хосе скользнула уверенная и самодовольная ухмылка.

...Нет, им дали исследовать арену до того, как первые пять десятков новичков ступили туда. Наверное, ей повезло - она была среди первых, так же как и некрииска Крисс. Дримакус тоже. Ситуация не такая уж и плохая - не надо ждать, изводить нервы и мышцы в ожидании. Пан или пропал!
     Эвелин сделала несколько глубоких вдохов. Там, за дверьми огромного комплекса с несколькими этажами, им предстояло убивать друг друга. Эвелин хорошо помнила расположение этажей - первый уровень по типу гаража, где за многочисленными колоннами и бочками была неплохая возможность спрятаться. Неплохая - но не лучшая. Второй уровень был настоящей боевой ареной, именно здесь так легко было попасться под чью-то пулю, плазму или лазер. Здесь, как им объясняли, происходят главные действия, здесь настоящее мясо. Третий уровень - мечта для снайпера, почему-то казалось, что вездесущий латин изберет именно его. Куча окошечек с видом на все углы уровня - этого и двух нижних. Единственное неудобство для снайперов - наличие лифтов за спиной, откуда в любой момент мог появиться противник.
     Четвертый и пятый уровни им показали бегло, поэтому четких представлений у Эвелин не сложилось. Но пятый был местом, где можно было легко спрятаться - куча ящиков, лифтов, шкафов и поворотов, для тех, у кого от страха сдадут нервы, это было идеальным местом. Впрочем, особо прятаться было негде. Пять десятков участников на пять этажей - отдыха не будет. Кроме того, пройти отбор значило не только остаться в живых. На счету будущего гладиатора должно быть не меньше восьми человек, то есть из своей десятки гладиатор должен быть лучшим.
     Стоявший рядом с Эвелин Дримакус почесал щеку и, обернувшись к ней, некоторое время просто смотрел. О чём думал смуглый парень, понять было невозможно. Впрочем, мысль о латине её занимала сейчас меньше всего. Им дают пять минут после того, как все зайдут в здание, чтобы успеть найти себе оружие и место, а затем... затем начнется.
     Белокожая поморщилась. Камеры, камеры повсюду... это даже не Турнир, - всего лишь отбор. Что же будет дальше...
  - Удачи, гладиаторы! Сила превыше жизни!
    Двери разъехались в стороны, и все отвлекающие, беспокоящие её мысли вдруг отступили. Задача была ясна - вначале найти оружие. Это не было проблемой: винтовки, автоматы, пистолеты, плазмы и даже спецоружие с лезвиями были повсюду - на ящиках, в укромных уголках за поворотами... патроны были там же, но количество их было строго ограничено. Нужно успеть первой...
     Когда все они зашли внутрь, двери позади них опустились, отрезая последнюю надежду - я могу уйти отсюда, я могу вырваться! Из динамиков зазвучала ненавязчивая, быстрая и мелодичная, даже приятная музыка, а затем громовой голос объявил:
  - Пять минут до старта.
     Убивать друг друга под музыку, что может быть лучше, подумала Эвелин, глядя, как срываются с места будущие гладиаторы и их жертвы. Дримакус был в числе первых, некрииска слегка замялась ещё на старте, куда-то растеряв свою уверенность.
    Отбор пошёл.

- Бежим, - первой сориентировалась некрииска, побежав в сторону лифта. Кто-то метнулся ей наперерез, но хрупкая на вид белокожая девушка одной рукой отпихнула огромного парня в сторону, двинув ему напоследок прикладом своего ружья по шее.
     Эвелин подлетела как раз в тот момент, когда дверцы лифта поехали в сторону. Фрейя первой метнулась туда и, едва нога альбиносихи коснулась кабинки, нажала на пятый.
  - Я помню, где лежат бронежилеты, - быстро заговорила она, не глядя на Эвелин. - Нужно успеть туда первыми. Силовой пояс тоже на пятом, но добраться до него тяжело...
     Дверцы лифта поехали в стороны, Эвелин первой выскочила на площадку. Подвесные мосты, поручни, повороты, лестницы - это работа, скорее, для акробата. И под потолком, на небольшом крюке, висел пояс. Эвелин примеряла его на тренировках. Ни одна плазма не могла достать человека, окруженного силовым полем, ни одна пуля, не каждое лезвие. Но к поясу можно было добраться только одним путем - карабкаясь по стальному канату, достаточно короткому, но всё же в это время ты был беззащитен. Да и действие силового поля - что-то около получаса...
  - Эва! - Фрейя махнула рукой из другой части коридора.
     Белокожая бросилась туда, как вдруг из-за поворота в неё буквально врезался молодой парень в очках. Что-то пробормотав, он побежал дальше - куда, ей уже было малоинтересно.
  - Одевай, - кинула ей некрииска бронежилет.
       Едва обе справились с одеванием, над головами вновь раздался громогласный голос:
  - ДЕСЯТЬ СЕКУНД ДО СТАРТА! ДЕВЯТЬ, ВОСЕМЬ...
    Крисс сорвалась с места почти мгновенно, подлетая к лифту.
  - Едем на четвертый уровень, - готовя оружие - как заметила Эвелин, на порядок лучше, нежели у неё самой, заговорила Фрейя, - там есть хорошее место. Отсидимся, пока...
  - ТРИ, ДВА, ОДИН!..
    Когда начался Турнир, никто из девушек не заметил. Дверцы лифта поехали в стороны, стоявшая внутри мужеподобная девица вскинула плазму...
    Раздался громкий выстрел. Фрейя несколько тупо посмотрела на почти размазанную по кабине девицу, убитую из её трёхстволки.
  - КРИСС ПРОЛИЛА ПЕРВУЮ КРОВЬ!
    От голоса комментатора вздрогнули обе. Некрииска взглянула на Эвелин.
  - Извини, если это хотела сделать ты... - немного нервно, но уже сосредоточенно проговорила она, - ты же знаешь, ради чего я здесь...