За мыслями о прекрасной Марион Велегор не заметил появления Сколопендры. Прижимая к груди берестовый туесок, разбойница вывалилась из все еще плотной толпы горожан, шумно отдуваясь.
- Эй! Ээй! – она помахала рукой Велегору и, порядка ради оскалившись на дородную матрону, заступившую путь, ужом юркнула к коням. – Глянькась, чаво добрые люди путникам сжертвовали, - хвастаясь добычей, ухмыльнулась Каля. – Отборные яблочки!
Велегор словно во сне увидел мятый туесок,  раскрасневшееся лицо Сколопендры, услышал, наконец, её насмешливый голос.
Отступив на шаг, разбойница придирчиво осмотрела его, неодобрительно прищелкивая языком.
- Штой-та ты, милсдарь мой, навроде как бревном пришибленный? - с хрустом вгрызаясь в яблоко, поинтересовалась она. – Всего ж ничего тебя одного оставила.
Велегор вскинул голову, всматриваясь в удаляющийся кортеж. Там, где ехала леди Марион, толпа была плотная, а там, где проезжала, народ не спешил расходиться.
- Понятненько, - повертев головой, скривилась Сколопендра. Недоеденное яблоко полетело под ноги, разбойница утерла рот рукавом. – Комесов кортеж углядел. А што, баба она красивая, мужикам мозги не хуже молодого вина сшибает.
- Мы должны с ней поговорить.
Сколопендра крутанулась на месте, как игрушечный чертик из табакерки.
- С кем? С комесовой жонкой? Да в себе ли ты, ушибленный?
Перекинув ногу через лошадиную шею, Велегор спрыгнул наземь перед Сколопендрой.
- Пусти, - на всякий случай предупредила Каля, трепыхаясь в руках Велегора. Стиснув плечи девушки, тот притянул её ближе, глядя в глаза.
- Помолчи и выслушай, - негромко проговорил он. – Чувствую, но не могу объяснить…Верь мне, Каля. Мы должны поговорить с леди Марион.
- Может, тебе еще приглашение в замок достать? – пнув Велегора в лодыжку, прошипела Сколопендра.
- Да.
Разбойница аж рот открыла от удивления.
- Чего «да»?
- Попасть в замок было бы неплохо, - обратив взор в сторону процессии, подтвердил Велегор.
- Как? – взвилась разбойница. – Через стену перелететь? Так энто к ельфам, не ко мне! Или к магам! Или…
Осекшись на полуслове, Сколопендра хитро сощурилась, и вдруг расплылась в в широченной понимающей улыбке.
- Ай да прохвост, - восхитилась она, глядя на Велегора снизу вверх. – Башка то варит! Я то думала, ты на леди Марион пялился, а ты думал» Ну хитрец…Смекнул, что тамошний лекаришка вдобавок ко всему ишшо и маг?
Свободный от подобных мыслей Велегор разубеждать не стал. Все равно Каля его не слушала. Дернув плечом, она склонила голову на бок, словно примериваясь к широким спинам охранников княжеской супруги, почесала голову, и сплюнув, решительно рубанула воздух ладонью.
- В замок, гришь? – уточнила она, блестя глазами. – Ладноть… - одной рукой подтянув штаны, а другой прижимая к груди туесок с яблоками, хмыкнула она, -  будет тебе замок. Садись на коня, да дуй в объезд, в голову комесова кагала.
- А ты куда собралась? – глядя на нетерпеливо приплясывающую на месте Калю, нахмурился Велегор.
- Увидишь!
Высвободившись из рук Велегора, разбойница кинулась к толпе, но не добежав чуток, крутанулась на каблуках.
-Токмо ты, милсдарь, подыграй, когда начнется, - крикнула она. – А то, неровён час, посекут меня!
- Что начнется? – Велегор придержал коня, но Кали уже и след простыл.

Узкие переулочки не были предназначены для конного. Так что когда по булыжникам застучали копыта, облезлые уличные коты прыснули во все стороны, а прачка так и застыла на пороге дома, забыв выплеснуть на улицу воду из корыта.
Велегор торопил коня. Сколопендру он не видел, да и мудрено было что-то разглядеть среди голов, приветственно воздетых рук, и двигающейся, живой толпы.
Белое платье леди Марион он видел мельком, когда вывернув проулком ниже, понял, что почти обогнал неспешно едущий кортеж. Пригнувшись в седле, Велегор проскочил под развешенным на веревке бельем, ловко обогнул вывеску сапожника, когда впереди, на главной улице раздался пронзительный крик.
Голос был знакомый. Калин.
Забыв, что собирался чинно и неспешно выехать и подождать в сторонке, Велегор пришпорил коня и выскочил из проулка.
- Осади! – сердито зашипели на него из толпы. – Подавишь ведь, чертяка!
Шествие застопорилось. Даже с лошади было не видно, но что-то впереди заставило стражников леди Марион замедлить ход.  Некоторые держались за мечи, некоторые с презрением смотрели вниз.
Спешившись, и подхватив жеребца под уздцы, Велегор решительно вклинился в толпу, локтями прокладывая себе дорогу. Пробившись в первые ряды, он обнаружил Сколопендру.
Та сидела прямо посреди дороги, и обеими руками растирая ногу, тоненько подвывала. Туесок валялся рядом с огромным разлохмаченным букетом мелких ромашек. Белые лепестки усыпали землю, на которой сидела разбойница, запутались в  разлохмаченной косе, налипли на плащи всадников.
- Ой, убили! – причитала Сколопендра. – Задавили лошадью, поганцы слепоглазые! И шож ета деется, матушка-лебёдушка? – задрав перемазанное пылью, со светлыми дорожками от слез на щеках лицо к леди Марион,  хлюпнула носом Сколопендра. – Лишили заработку! Лишили резвых ноженек!
- Дак она ж сама наперерез кинулась! – возмутился кто-то в толпе. – Как выскочит, прямо лошадям под ноги!
Сколопендра, учуяв поддержку, взвыла с удвоенной силой.
- Её вытолкнули! – прогудел мужчина, подпоясанный вышитым кушаком. Рост и объемы позволяли ему видеть, что творилось в первых рядах, не выходя из третьего. – Какой-то злыдень всё тянулся, тянулся, а девка под руку подвернулась, вот и толкнул, чтобы лучше её милость разглядеть.
Последнее уцелевшее яблоко сочно чавкнуло под лошадиным копытом.
- Не виноватая я, - разревелась Сколопендра, размазывая по щекам слезы и пыль, - я-ж токмо…токмо хотела тебя, милсдарыня светлая княжна, - с кряхтеньем поднявшись, и припадая на ушибленную ногу, прикусила губу разбойница, - поте... потешить самую чуточку…яблочек поднести, заморственных, да шутками-прибаутками, смешными фокусами развлечь и порадовать…
Несколько всадников из кортежа, до того взиравшие на Сколопендру как на досадную задержку, двинули коней вперед, намереваясь смести ту в сторону.
- Бродячие артисты мы, - в панике глядя на приближающиеся лошадиные морды, завопила Каля. – Несем радость и веселье всякому люду, от простого до вельможного!
Велегор увидел, как губы леди Марион сложились в легкую, печальную улыбку.
- Подожди, Вейлин, - услышал он негромкий, мелодичный её голос.
Глава стражников сделал знак, и грозные кони затоптались на месте, едва не напирая на Сколопендру грудью.
- Скоморохи, что ли? – недоверчиво разглядывая Калю, спросил он. Та, как зачарованная, глядела на кольчужную перчатку Вейлина, поглаживающую оголовье меча.
Смекнув, что давить её пока не будут, Сколопендра расцвела в знакомой Велегору наглой ухмылке, от которой зеленющие глаза лесной девы лучились светом, а веснушки на носу становились ярче и заметнее.
- Скоморохи то кривляки развязные, политесу не обученные, примудростям не наученные, токмо штаны по полатям протирающие, да жратву со стола таскающие, - бойко затараторила Сколопендра. – А мы люди простейственные, к земле близко держимся, от неё, родимой, силушку черпаем, да помаленечку чудодействуем! Умеем петь и, - грузно подпрыгнув на подбитой ноге, скривилась она, - когда обе две ноги целёхоньки, отплясывать. А еще лучше, умеем деревенские фокусы показывать.
Велегор видел, как Сколопендра хлопнула в ладоши, и повинуясь этому простому жесту, в воздухе вдруг взлетела, забушевала белая метелица. Кружась и свиваясь в ручейки, с земли поднимались разорванные лепестки, в такт неловкому Калиному танцу выписывая петли и зигзаги. Вот собрались, слились в сплошное белое полотнище, дрогнули, поплыли вслед за плавно движущейся ладонью разбойницы, не замечавшей ни знака от дурного глаза, сделанного суеверной кметкой, ни напряженных лиц стражей.
- Благодарствуй, милсдарыня, - отвесив вельможной даме легкий поклон, улыбнулась Сколопендра. – И прости девку неразумную: уж больно порадовать тебя хотелось, подарить подарочек. А за цветочную леди Марион не серчай, - попросила Каля, отступая в сторонку, и оставляя перед женой комеса точную копию её самой, собранную из белоснежных ромашковых лепестков.
Кинув поводья, Велегор шагнул вперед, поймав Сколопендру, без сил приникшую к его плечу. Тело девушки было неожиданно горячим, а от волос на миг пахнуло свежей листвой, душистым хмелем и лавандой. Поднял голову, поймав внимательный взгляд черных глаз леди.
- Прости, милсдарыня, - держась за Велегора, Каля снова, как неугомонный Феникс, выпрямилась во весь рост. – Да ты на меня-то не гляди, спутник мой половчее во всяких чудесах будет, да и место и время, для представлений  не подходящее. Задержали мы ваше благородство сверх всякои меры, но ежели угодно будет развлечениями побаловаться, али каких фокусов еще посмотреть, - Сколопендра отвесила очередной поклон, - так мы завсегда готовы! Вели только прибыть, мы тут как тут!

Отредактировано Vintro (2013-03-03 23:04:46)

Свечерело.
На улицах зажгли факелы. Простой люд, за день наработавшись, наторговавшись до хрипоты, стекался в распахнутые двери. Трактирщик выкатил пузатый жбан, и теперь с довольной улыбкой надраивал тряпкой глиняные чарки, покровительственно оглядывая полную залу.
Были здесь и кметы из ближайшей деревни, были и горожане, гнувшие спину днём. Приходили седые мужи, способные без вреда держать в мозолистых ладонях раскаленный уголь, с бравой ухмылкой проскальзывали бойкие юноши, напускавшие на себя важности, и говорившие нарочитым басом. Вечер роднил: за кружкой пива можно было послушать городские сплетни, сыграть в кости, заключить сделку, или продуться в пух и прах, если удача или чутье сегодня подводили.
На небольшом помосте опять наяривали музыканты. Сквозь плотно закрытые двери до постояльцев на втором этаже доносился приглушенный шум: судя по одобрительным воплям, кошели у музыкантов в конце вечера должны были ломиться от монет, а рубахи насквозь промокнуть.
Сколопендра лежала на койке и ела сливы.
- Теперича чуток повыше, - указывая вымазанным в липком соке пальцем, велела она. Ушибленная нога покоилась на подушке, а вид темного мага, терпеливо устраивавшего обмотанную компрессом ногу разбойницы, Калю, видимо, не смущал.  – А теперь пониже! Вот, вот! Так хорошо.
Велегор спрятал усмешку, усаживаясь на свою постель. Внизу заревели сразу на полсотни глоток разухабистую песню про веселого молочника, от души притоптывая в такт, да столь заразительно, что Сколопендра, забыв про ногу, начала тихонечко мычать веселый мотивчик себе под нос.
- Так бы и лежала, как королевишна, - вздохнула Каля; прицелившись, она стрельнула сливовой косточкой в большого синего комара, носившегося под потолком. Комар увернулся. Вздохнув, Каля пошарила в миске, скорчила недовольную гримасу. – Тьфу, паскудство, - выругалась разбойница,  - одни косточки остались. Ты чего зенки-то таращишь? – облизывая пальцы, поинтересовалась она у Велегора. – На мне чай, мхи не растут, да и тебе вряд ли было интерественно глядеть, как я тут сливами набиваюсь.
- А я просто гляжу, - не стал спорить Велегор.
- Ну, гляди, - смешливо фыркнула Сколопендра, - да не заглядись. Тебе еще придумывать, чем её милость удивлять, так чтобы и леди привлечь, и нас в острог не кинули, а то ты, милсдарь рыцарь, уж на что горазд руками махать, да заклятья наводить, только держи тебя.
- Кем были твои родители?
Сколопендра даже чуть вздрогнула, но тотчас взяв себя в руки, уставилась в потолок.
- Ишь-ты, сразу в корень зришь, на мелочи не размениваешься? - хмыкнула она. – А чаво таить? Полукровка я, злыднево семя. Мать моя была кметкой, отец из дриад родом приходился. Хранители дерев и рощ, лесные жители, слыхал? Ну, чего рожу недоверчивую скорчил? Или ты думал, если носиться по лесам да деревьям песни петь, дети сами собой заведуться? Как, по твоему, дурья башка, у дриад мелкие родятся? От кустов, штоле, почкуются? Так вот, отец мой с мамкой так удачно песни и пляски по лесам и полям устраивали, что появилась я. Хорошее то было времечко, - вздохнула Каля. – Отец осел в деревне, завели хозяйство, руки у него были золотые, поля пшеничные колосились. Красивый он был, высокий, стройный, кудри рыжие, кожа чуть травой зеленой, молодой, отливает. Добрый был. Посадил для меня дерево во дворе, всё говорил, ты растёшь, и оно с тобой растёт. Учил с луком охотиться, в травах разбираться, людей плохих от хороших отличать….Ээх… - махнула рукой Сколопендра, - чаво вспоминать, што было, то быльем поросло…
Велегор не ответил: Каля тоже молчала, но взгляду, устремленному в потолок, было видно, что не доски видит она сейчас, и не тишину, повисшую в комнате слушает.
- Ты не из наших краёв родом, не знаешь, что была у нас война великая с воинством тёмным, заземельным. Отец умелый следопыт был, а уж с луком обращался, одно заглядение. Так с войны и не вернулся. Матка через год захворала тяжело, - прошептала она, - слегла осенью, а весной уж и не встала. Мне тогда почти десять исполнилось. Прибилась к дальним родственникам, имущество им отошло. Дом продали, дерево срубили, наша деревенька была им чужая, переехали вскоре в городишко на севере. Да нет, люди они были неплохие в общем, кормили, одевали, били нечасто. Током куда сироте податься, кому плакаться? Потом, пару годков как старше стала, и вовсе поняла: не житьё то мне будет. У одинокой, никому не нужной девки в захолустьи дорога или в работный дом, или в трактир, на подхвате работать. Не по мне такая жизнь была, - скрипнула зубами Сколопендра, - весь день  дым нюхать, бадьи тягать, а вечером разносить пойло, уворачиваясь от щипков. Да и возраст у меня ужо подходил к тому, что глядишь, запродаст тебя трактирщик любителю юного тела. Были у него и такие, на всю жизнь нагляделась. В обсчем, - встряхнулась от дурных воспоминаний разбойница, - не стала я ждать, пока меня какой старый козёл обрюхатит, стащила кошель с выручкой, да дала дёру на восток, в леса дикие, непролазные. Прибилась в Лесной Вольнице, а дальше сам представляй, как я разбойницей, Сколопендрою стала. В лесу-то мне сподручнее будет, да и половинка дриады во мне никуда не делася: силы моей и напёрсток не наберется, да и потом отдыхать надо. Доволен?
Велегор молча кивнул, но встать не успел:
- Куды энто засобирался? – приподнялась на локтях разбойница. – Мне помощи больше не надобно!
- Спросить хотел… - откинулся обратно темный маг.
- Сызнова? – возмутилась Сколопендра. – Шут с тобой, только потом, сделай милость, заткнить, и давай спать!
- Какого дерева ты дриада?
Сколопендра длинно и витиевато выругалась.
- Хорош беседы вести, - буркнула она, укладываясь на бок, всем видом показывая, что разговоры на сегодня окончились.
Взбив колючую перину, Велегор задул свечу. С соседней койки донеслось тихое «ой», скрипнула рама.
- Того же дерева, что и имя моё, - раздался в темноте приглушенный голос разбойницы. – Калиной меня звать.