СТИХИ БАТЮШКИ ВАЛЕНТИНА МОРДАСОВА

   Я помню каждый миг тех дней далёких,
   Хотя, признаюсь, больно вспоминать
   Скакамеечку под сенью лип высоких
   Деревню нашу, дом, отца и мать.
   Я помню, что они мне говорили:
   -Сыночек милый, к Богу обратись
   И постоянно за меня молились,
   Но я уже вкусил другую жизнь.
   Молиться мне страшнее ада было,
   Пойти на танцы лучше иль в кино;
   Святое- непонятно и постыло,
   Зато в охотку карты и вино...
   Мне не забыть тот день из жизни преждней,
   Последний день отца, он умирал.
   Рыдая, мать казалась безутешной,
   А я. хмельной, стоял и хохотал.
   -Но где же Бог твой, что ж он не спасает?
   Он исцелитель? Что ж ты не встаёшь?
   Иль с Богом люди тоже умирают?
   И ты, отец, как все в земле сгниёшь...
   Он улыбнулся и сказал без боли
   -Я жив ещё, а ты, сынок, мертвец!
   Но если есть на то Святая Воля,
   То знай, что воскресит тебя Творец!
   Отца похоронили, мать молилась
   Прося, чтоб я исправился, прозрел,
   Но мне тогда совсем другое снилось,
   Другим я жил, иного не хотел.
   Молитвы, слёзы- всё мне надоело.
   Мне стали втягость мать и теный двор,
   И вот однажды я ушёл из дома-
   Тайком, глубокой ночью, точно вор.
   И ликовал я: "Вот она свобода!"
   Огромный мир, вся ширь его мои!"
   Не знал, глупец,- иду на дно болота,
   Где тина, гниль, обман и яд змеи.
   Разгул, друзья- всё это закружило
   В водовороте суеты и зла.
   В бестыдстве, пьянстве время проходило,
   Но это не тревожило меня.
   Не ведал я, что есть источник вечный
   Живительной, спасительной воды,
   Но не к нему я шёл, увы, беспечный,
   А в мропасть, в преисподню сатаны.
   Круг развлечений в золото одетый,
   Так ярок он для тех, кто ослеплён;
   Я был слепцом, не видя рядом света,
   В безбожный ад кромешный погружён.
   Но кто же мог спасти меня от смерти?
   Кто б плен греха дал силы победить
   И вырваться из мрачной круговерти,
   Воспрянуть к свету, распрямиться, жить?
   Но. впрочем, не о том я думал...
   Случилось как-то летом в сильный дождь
   На улице внезапно встретил друга.
   Земляк- но вдруг меня пробрала дрожь.
   Явился мне внезапно мамин образ:
   Глаза в слезах, печальны, как всегда.
   Забилось сердце, задрожал мой голос,
   но вырвались бездушные слова:
   -Ну как там мать, меня хоть вспоминает?
   Наверное, давно уж прокляла,
   Хочу заехать, только время не хватает,
   Сам понимаешь: всё работа да дела.
   -Дела, работа, помолчал бы лучше!
   Твои дела не трудно угадать.
   Скажу тебе, но только сердцем слушай
   Про то, как "позабыла" тебя мать:
   Когда ты скрылся, то она от горя
   Вся посидела, ведь тобой жила!
   И каждый день с недугом лютым споря,
   Шла на распутье и тебя ждала.
   И простирая свои руки к небу,
   Молясь во имя пролитой Крови
   Она была для всех живым укором-
   Столпом надежды, веры и любви.
   Ну а когда стоять была не в силах,
   Когда, недужная, совсем в постель слегла,
   Кровать к окну подвинуть попросила,
   Смотрела, плача, и тебя ждала...
   Его слова, как ковш воды с отлёта,
   С души сорвали, смыли коросту.
   Я задрожал, промямлив, вроде, что-то,
   Спросив:"Она жива? Скажи пршу!"
   -Как знать сейчас, а уезжал- дышала,
   В бреду шептала те же все слова6
   "Сыночек милый, ты приедишь, знаю".
   А у тебя работа, да дела...
   Потом бежал я, словно гнали плетью,
   С желаньем, прожигающим огнём:
   Увидеть мать, не опоздать, успеть бы,
   Прощенье вымолить, покаяться во всём.
   Вокзал и поезд- всё в одно мгновенье;
   Недолог путь, но будто много дней;
   И сердце, словно вторило движенью,
   Стучало в такт: скорей! скорей! скорей!
   Не помню, как я вышел из вагона
   И тенью трепетной шагнул с испугом в ночь.
   Сжималось сердце, что и как там дома?
   То замирало, то как конь рвалось.
   Но вот деревня, за погостом рядом,
   Могилок холмики, и силуэт креста,
   И будто за ращрушенной оградой
   Увидел я стоящего отца.
   И в этот миг вдруг слов его значенье,
   Прозреньем озарённый осознал:
   Бессильна смерть, всесильно Воскресенье!
   -Ты жив, отец, и ты не умирал!
   Могильный холм обняв его холодный,
   Я плоть креста слезами орошал.
   -Ты жив, отец, а я мертвец зловонный.
   Прости менгя!- со стоном я взывал.
   Я искуплю грехи любовью к маме,
   Сыновий длг исполню я сполна,
   И ты, отец, ты в сердце будешь с нами...
   Но вдруг взошла холодная луна.
   И всё вокруг безстрастно осветила...
   О ужас! Только тут заметил я,
   Что рядом чья- то свежая могила.
   Но я- то знал, я сразу понял, чья!
   Мой стон, наверное, тогда весь мир услышал-
   Деревья вздрогнули, чтоб больше не уснуть-
   Ударил эхом он, как молотом по крышам,
   Но только маму этим не вернуть!
   -Встань, мамочка, прости меня, родная,-
   Взывал я в голос,- встань открой глаза,
   Давай молиться вместе дорогая,
   Ты только встань и уж прости меня!
   Не было ответа, шли мгновенья,
   Слагаяся минутами к часам,
   И вдруг я понял, кто даёт прощенье,
   И с воплем руки поднял к небесам...
   И эта ночь была последней ночью.
   В моей безбожной жизненной ночи,
   Она открыла мне слепые очи;
   Нашёл я путь, и дверь, и к ней ключи.
   С тех пор себя не мыслю я без Бога,
   В нём жизнь моя и счастия полна.
   Огромен мир, но мне одна дорога
   Сквозь тернии в объятия Христа...
   Когда я вижу пред собой отныне
   Заплаканную сгорбленную мать,
   А рядом с ней напыщенного сына,
   От всей души мне хочется сказать:
   -Вы, матери, скорбящие за сына,
   Простриие с верой руки к небесам
   И знайте, что молитвы ваши в силах
   Творить и после смерти чудеса...
   Вы, сыновтя, забывшие о Боге,
   Взгляните на рыдающую мать,
   Оставьте грех, чтоб не пришлось в итоге
   Вам эти слёзы горькие пожать.

   СТИХИ БАТЮШКИ ВАЛЕНТИНА МОРДАСОВА.

Отредактировано Романтик (2007-01-20 18:17:00)