...Их и в самом деле перебросили на планетку недалеко от Бетельгейзе, расквартировав в комплексе по типу того, в котором они пребывали на планетоиде. Через неделю планировалось проведение первой смертельной схватки, где каждый был сам за себя, а до тех пор гладиаторы были предоставлены себе и тренировкам, которые определялись для каждого гладиатора индивидуально - или по усмотрению самого гладиатора. За пределы комплекса выходить не разрешалось, но имеющиеся в мегаздании многочисленные балконы, окна и двери давали возможность насладиться и видом слепящего солнца, и искуственным воздухом, и свежепосаженными вокруг комплекса деревцами и кустами, которые за много лет всё же не хотели приниматься на каменистой и сухой земле. Тщательный уход подсобных рабочих не спасал. Ни вода, ни воздух, ни солнце не шли впрок растениям - наверное, так же приходилось и людям, жившим здесь.
А между тем такие здесь были - работники двух корпораций, расположенных в разных концах планеты - капиталистическая "Лиандри" и правительсвенная "Неа", два мегакомплекса, занимающих львиную часть территории земли. В остальных углах планеты были разбросаны Арены - десять штук, для проведения первого этапа Турнира.
...До дня первой смертельной схватки оставалось пять дней. Вчерашний день прошёл в тренировках, причем Эвелин на правах полноценного, но, правда, ещё неопытного гладиатора, имела право голоса в выборе своего профиля. Хосе Суарас, как успела заметить девушка, проводил основное время в тренажерных залах. Наверное, знал, что делал - зачем отрабатывать то, что у него и так получается на уровне генного автоматизма? Хосе был отличным стрелком, но, очевидно, был слаб в рукопашной. И хотя последней Турнир не предусматривал, нужно было быть готовым ко всему.
Эвелин Штрауб сидела в зале отдыха, откинувшись на мягком диване. Желания идти в свой отсек не было, да и кроме того, она только что преодолела большой путь длиннющими коридорами и многочисленными лифтами, чтобы достичь поверхности планеты, где располагались отсеки, столовая, медподдержка и залы отдыха. Внизу были залы для тренировок и склады, куда гладиаторам хода не было, но в основном иллюзия свободы для таких, как она, была. Встроенные камеры в каждом коридоре, отсеке, зале, даже в туалетах были почти незаметны, да и она уже успела к ним привыкнуть. Кроме того, стоило ей сейчас подняться и пройти на балкон - и она могла насладиться видом неба - настоящего, в отличие от всего остального, и заката самого настоящего, правда, чужого ей солнца.
Они находились где-то на десятом уровне от земли. Почему так, она не знала - лифт делал странный и резкий переход - ты ещё под землей, а потом сразу на несколько уровней над ней. Что было между ними, оставалось неизвестным.
Эвелин услышала знакомый смех - Лайт, только на этот раз она смеялась над шуткой какого-то обезьяноподобного мулата, который, в отличие от Паркера, был выше неё и на порядок больше. Кто не мечтает чувствовать себя слабее, если есть надежная защита?
Эвелин устало, но с интересом наблюдала за ними. Внезапно вошедший в зал Паркер с непременной легкой улыбкой на губах остановился ещё в проходе, непонятно как усмотрев своими близорукими глазами подругу. Появление серого очкарика в зале осталось незамеченным, гладиаторы наслаждались общением или отдыхом, и Лайт тоже не заметила Паркера. Эвелин могла видеть его лицо. На секунду в добрых и вечно виноватых глазах мелькнуло нечто вроде непонимания и удивления, но затем недвусмысленный жест мулата, притянувшего к себе мускулистую девицу, всё поставил на свои места. Улыбка застыла на губах Паркера, а в глазах появился странный, нездоровый блеск. Это было страшно - неподвижная маска, на которой блестят больные, какие-то неестественно весёлые и возбужденные глаза.
Лайт всё же вывернулась из объятий мулата, что-то грубо, но не вызывающе бросив ему на прощание, и, всё ещё улыбаясь, отвернулась от него, собираясь уходить.
Много позже, после смертельной схватки, Эвелин поняла, что именно её отказ от ухаживаний мулата спас ей жизнь. Паркер молча посмотрел на замершую девицу, и, как-то враз ссутулившись, вышел из зала. Лайт несколько секунд постояла на месте, затем быстрым шагом отправилась вслед за ним. Продолжения этой истории узнать, таким образом, не удалось, и Эвелин отвернулась. Не вовремя, потому что кто-то плюхнулся рядом с ней, шумно выдыхая воздух. Ещё не оборачиваясь, девушка уже знала, что это латин.
- Кто это тебя? - поинтересовалась Эвелин, обернувшись. Под глазом Хосе красовался красивый, сиреневого оттенка синяк.
Хосе махнул рукой, отворачиваясь и что-то буркая в ответ. Что-то про штангу, о которую треснулся, когда поднимался. Эвелин хмыкнула, когда латин, морщась, приложил к глазу подушечку со льдом, вполголоса матерясь на родном языке. Девушка хотела сказать что-то ещё, когда внезапно кто-то увеличил звук на мониторе, до того почти бесшумно транслирующий свежий выпуск новостей.
Она невольно перевела взгляд на монитор, и тотчас замерла, ощутив, как точно так же напрягся рядом с ней латин. Впрочем, внимание всех гладиаторов теперь было приковано к экрану, - всё-таки каждый из здесь присутствующих выступал от компании "Неа", у президента которой на данный момент брали интервью.
Джон Энтони Ллойд отвечал на вопросы столь лаконично, что бравшую интервью работницу телевидения было даже жаль - женщина очень старалась выжать максимум информации из неразговорчивого президента "Неа".
- По слухам, теперешний Чемпион Турнира Хан уже принял вызов, брошенный ему гладиатором Фениксом. Уже есть точные сроки и место проведения последнего ранга Турнира?
- Ровно через месяц, - услышала Эвелин глубокий и сильный голос президента "Неа", - на месте предыдущей схватки, на Обливионе-7.
- В прошлый раз эта Арена была не вполне удачной для Хана, бой шёл тяжело. Это было с чем-то связано или же, если следовать мнению большинства, Чемпион уже слишком стар для Вызова?
- Это было с чем-то связано.
Возникла пауза, в течение которой журналистка, очевидно, ещё надеялась на более полный ответ, и камеры показали лицо Джона Ллойда вблизи. Холодное, с металлическим отблеском, на котором не жили даже глаза, взгляд которых не выдерживал никто. Журналистка тоже не могла, поэтому посекундно заглядывала в свой файл, выискивая там ещё вопросы.
- Были слухи о том, что Чемпион собирается уйти из Турнира. Если это так, это будет первым и единственным случаем подобного финала.
Лицо Ворона не переменилось, когда он ответил, шевелились только губы:
- Это всего лишь слухи.
Камеры показали его всего - в безупречном чёрном костюме, со стянутыми в хвост смоляными волосами, с плотно сжатыми губами и лицом - дьявольски красивым, но таким же пугающим.
- Лучшая команда ваших ветеранов-гладиаторов в полном составе вышла на пенсию. Что вы собираетесь делать?
- Набирать новую.
- Новичкам требуется время для слаженности действий, им не хватает опыта... это не слишком большой риск?
- Ребята много сделали для компании, но за много лет они устали от Турнира. Я не хочу запрещать им жить. Они заслужили.
Журналистка продолжала задавать какие-то вопросы, на которые Ворон давал ответы ещё более краткие и лаконичные, пока наконец поток всех возможных вопросов не иссяк. Вряд ли президентом "Неа" были довольны журналисты, но, с другой стороны, им не к чему было придраться - Ворон следил за тем, что говорил. Ни одно его слово не могло быть использовано против него.
- Спасибо, мистер Ллойд. С вами была Рита МакГрегори, волна ТиСиКэпитал...
Ворон поднял глаза, посмотрев прямо в камеру, и Эвелин показалось - он смотрел на неё. Впрочем, так, наверное, казалось всем.
На мониторе пошла реклама, и девушка отвернулась. Рядом завозился Хосе, прикладывая лёд к глазу.
