- Белла, - ворвавшийся в отсек Хосе замер на пороге, разглядывая лежащую лицом вниз девушку.
     После встречи с сестрой Хосе успел забежать в медотсек, где Зборовский рассказал ему, куда исчезла белокожая. Что творилось в душе у Суараса, нельзя было передать словами. Радость от воссоединения с сестрой, боль от ухода Эвелин, переживания за неё - Хосе знал, чем закончится такое свидание, - ревность и бессильная злость. Джон Энтони Ллойд, Чемпион, Хан, Ворон - вот кто занимает у неё в сердце первые места. Что же останется ему?..
  - Белла, - Хосе присел рядом, осторожно обнимая её за плечи. - Тише, жизнь моя... Не произошло ничего страшного.
     Ему удалось повернуть её к себе. Эвелин лежала, закрыв лицо руками, плечи её мелко тряслись. Хосе стиснул зубы, прижимая её к себе.
  - Тише, сердце, - шептал ей на ухо латин, глядя в никуда. - Я люблю тебя, белла... И всегда любить буду. Боль пройдет, Эвелин, пройдет. Он тоже останется в прошлом...
    Хосе крепче прижал девушку к себе, продолжая шептать слова любви и утешения. Она не должна увидеть удара, который он получил от неё. Она не должна знать, что ему тоже больно. Она должна знать только его любовь, а всё остальное Хосе оставил для себя.
  - Люблю тебя, mi corazon, - шепнул Суарас, баюкая в руках любимую женщину, - до слёз люблю...

     Фриман устало, без интереса глянул на присевшую рядом Рэйчел.
  - Что делать думаешь? - кисло поинтересовалась рыжая, расплетая короткую косу.
  - Работать, - тяжело вздохнул Артур, ничего не скрывая.
  - На кого?
  - На "Неа". На Ллойда. Мне хотелось бы улететь вместе с ними, - внезапно сказал Фриман, пустым взглядом уставившись в стену, - но я не свободный человек. Может, когда-нибудь... Ллойд и отпустит меня.
  - Лет через десять.
  - Лет через десять.
     Оба помолчали.
  - Я останусь, - дернула щекой Бартон. - Буду поближе к тебе, - Лиса невесело усмехнулась. - Хоть с кем-то буду держать контакт. Эвансы улетают, вся команда улетает, остаемся только мы с тобой, и Христиан. В сиреневой команде, говорят, освободилось место. Я только что с их капитаном встретилась, и он обещал подумать. Сейчас не самое лучшее время, погибла любимица команды, а это обычно тяжело воспринимается людьми. Подойду позже...

  - Ты должна с ней познакомиться! Белла, я теперь не сирота! У меня... у меня родственники есть! - в который раз рассказывал ей Хосе, не в силах успокоиться. Эвелин удалось успокоить за целую ночь, проведенную вместе. Перед сном Хосе только на полчаса забежал к сестре, пожелать удачи на Турнире и договориться встретиться через сутки. Рана в душе Эвелин была ещё свежей, и латин вполне искренне старался помочь любимой поскорее забыть о том, что было, выплескивая на неё свою радость и заражая яркой, бурлящей энергией жизни.
    Очень скоро вернется Мария, и они проведут чудесный вечер вместе. Времени, проведенного до того вдвоем, брату с сестрой не хватило - подробности жизни отца Хосе мог слушать бесконечно. И подарок сестры - драгоценный женский перстень, безумно красивый и наверняка безумно дорогой, составлявший целое состояние, - грел карман смуглого мужчины, заставляя вспоминать.
   - Возьми, эрманито, - тяжелое кольцо легло в его ладонь, - мой тебе подарок.
  - Он... слишком дорогой, эрмана, - Хосе разглядывал сверкающий камешек у себя в руках. - Кроме того, я не смогу его носить.
  - Он и не для тебя, глупый, - засмеялась Консуэлла. - Он для твоей невесты. Я видела вас вместе, хотя она меня не замечала. Ты ведь любишь её, эрманито?
  - Больше жизни!
  - Это будет твой ей подарок, - улыбнулась старшая сестра. - К свадьбе. Я знаю, у тебя сейчас ничего нет, но когда-нибудь ты станешь одним из богатейших людей Лиги. У тебя наша хватка, Хосе. Стоит только захотеть - и кровь магната взыграет в тебе. Богатство само падет в руки... но до тех пор, - тонкая смуглая рука осторожно прикрыла ему рот, не разрешая говорить, - ты должен сделать эту женщину своей. А чего стоит мужчина, если ему даже не с чем делать предложение донне? Теперь тебе не стыдно будет просить её руки. Бери, эрмано, - Консуэлла улыбнулась. - Когда разбогатеешь, сможешь подарить мне что-то в ответ. Если бы ты знал, как я рада знать, что у меня есть младший братишка. Я бы тебе всё отдала, Хосе, но это единственная действительно стоящая вещь, которая у меня осталась из той жизни. Не считая медальона, но с ним я никогда не расстанусь. Иди же, мачо, - Консуэлла подмигнула, сверкая белозубой улыбкой, - иди к женщине, которую любишь!
    Эвелин слабо улыбнулась. Она знала уже всё - и о Хорхе Лопезе, и о Консуэлле Марии. Хосе пока что не спрашивал, будучи в большом возбуждении от открытия, а она не торопилась говорить то, что знала о фактах смерти промышленного магната Лопеза.
  - Я не могу поверить, до сих пор не могу! - латин ни секунды не сидел на месте, переходя с одного места на другое. Коридор с отсеками был достаточно коротким, и он успел пробежаться уже несколько раз туда и обратно. - Мой отец - не наркоман, не бомж и не ублюдок из уличной мафии! - казалось, этот факт больше всего радовал радостного, возбужденного латина. - Во мне кровь магната, белла! - Хосе подхватил её на руки, целуя и смеясь одновременно. - И у меня есть самая настоящая родная сестра, Эвелин! Живая! Я счастлив, белла, я просто... переполнен!
     Эвелин тихо засмеялась, прижимаясь к неугомонному латину. Хосе хотел немедля познакомить её с сестрой, но они, похоже, пришли слишком рано. Вернувшаяся несколько часов назад с Арены команда сиреневых, с большими трудами одержав победу, ещё не пришла из лазарета.
  - Она улетит с нами, правда? - сотый раз спросил Хосе у Эвелин. Белокожая кивнула, устало улыбнувшись. Она могла понять смуглого мужчину. Такие моменты не проходят в жизни даром, - для тех, кто не разучился чувствовать...
  - Идут! - выдохнул Хосе, устремляясь навстречу четверым сиреневым, молча направлявшимся к своим отсекам. - Амигос! Эй, постойте! Мария ещё в лазарете?
     Высокий мужчина с коротко стриженными серыми волосами и татуировкой через левую щеку остановился, за ним остановились остальные. Хосе оказался рядом в считанные секунды, с нетерпением ожидая ответа.
  - Ты кто? - спросил наконец мужчина с татуировкой, глядя на латина.
  - Дримакус. Брат Марии. Где она? После вашего Турнира мы должны были встретиться, - торопливо пояснял Хосе, не замечая выражения глаз мужчины.
     Эвелин поняла первой, - её разум не был затуманен радостью от воссоединения с родной сестрой, - она увидела в командире сиреневых то, чего не увидел Хосе. Быстрым шагом девушка покрыла отделявшее её от них расстояние, оказываясь за спиной у Суараса.
  - Брат, - черты лица мужчины чуть смягчились. - Как тебя зовут, Дримакус?
  - Хосе Суарас. Где Мария?
     Эвелин окинула взлядом лица сиреневых, - не мрачные, не суровые, просто грустные. Командир протянул руку, осторожно сжав плечо Хосе.
  - Мы победили, Хосе, - проронил он, глядя латину в глаза, - заплатив слишком большую цену. Мы потеряли двоих.
  - Сожалею, - глядя на командира сиреневых непонимающим взглядом, ответил Хосе. - Где Мария?
     Эвелин, закусив губу, с болью смотрела на её Хосе. Ещё секунда - и сознание Суараса впустит в себя страшную весть. Не сможет закрыться непониманием, неверием...
  - Мария, - мужчина убрал руку с его плеча, - одна из них.
  - Из раненых?
  - Из убитых.
     Суарас медленно покачал головой.
  - Плохо расслышал... Я спросил, где сейчас Мария. Где она?
  - Хосе, - Эвелин осторожно коснулась его руки.
  - Мария погибла, - мужчина отвел наконец взгляд. - Очень несправедливо и обидно, в последние минуты боя. Взрывом её отбросило с моста, который был её контрольной точкой, и, падая на уровень ниже, она ударилась о железную трубу виском. Нам сказали, что смерть была мгновенной...
  - Неправда.
    Хосе оттолкнул мужчину с дороги, делая нетвердый шаг вперед. Карие глаза невидяще смотрели перед собой.
  - Я только нашел её, она не могла умереть.
    Эвелин шагнула следом, не собираясь оставлять его одного.
  - Мы все скорбим, Хосе, - негромко произнес командир сиреневых. - Она была... удивительной, редкой девушкой. Она не должна была умереть. Такие, как она, уходят тоже красиво...
  - Зачем она была послана мне? Какой смысл забирать её теперь? - спросил, ни к кому не обращаясь, Суарас, делая ещё один шаг. - Глупая шутка... Мария в лазарете, да?..

Джон Ллойд отбросил плащ в сторону, не заботясь о том, куда он упадет. Его трясло, он не мог успокоиться. Было то холодно, то жарко; было больно. Чемпион, шатаясь, прошел по коридору резиденции, служившей ему домом на Бетельгейзе, придерживаясь одной рукой за стены. Секьюрити остались за стенами, в этой части резиденции не было никого. Он едва дождался этого мига - остаться одному, - едва сдержал нездоровую дрожь во всем теле, не показывая слабости подчиненным.
  - Дьявол... - попавшийся на пути прозрачный столик с грохотом обрушился на пол, звеня осколками разбитого стекла.
    Чемпион тяжело привалился к стене, часто вдыхая воздух. Во рту пересохло, его морозило. Надо было срочно принять препараты, прописанные ему Яном. Вдруг это внеочередная реакция, вдруг это отторжение организмом введенной ему людьми Монк субстанции?
    Джон нетвердо прошел в ванную, открыл кран, набрал воды в ладони, не снимая перчаток, и выпил её всю, жадно, до последней капли, пытаясь потушить пламя в горле, в груди, в теле. Перед глазами заплясали огни, белые и темные пятна. Картины из детства, юность, прошедшая в стенах военной академии, смерть матери, первая встреча с девушкой, первый их поцелуй... Элис, которую он обещал любить до последнего вздоха... рождение сына, Рэймонда Равена... отец, Энтони Ллойд, элегантный, уверенный, властный... военно-научный комплекс на планетоиде далеко от Бетельгейзе, страх, страх и гордыня, не позволившая ему бежать прочь, дальше от того проклятого места... а потом океан боли, поглотивший его, и удовлетворение на лице отца, - первое, что он увидел, когда открыл глаза... Он - идеальная модель, мистер Энтони... ненависть. Последнее чувство, которое он испытал... Десять лет службы в военных структурах Лиги. Вы - совершенный солдат, мистер Ллойд... Глаза жены, Элис Равен... осознание того, что он не чувствует... ничего не чувствует к ней, к сыну, вообще не чувствует... Кабинет отца, ужас в глазах Энтони Ллойда... бесчувственное тело на полу, выкатившийся из руки портсигар... Корпорация "Неа", притихшие менеджеры и магнаты на собрании директоров... он сам - толкающий спокойные, ледяные, ровные и оттого страшные слова. Полное подчинение его воле... Первый Вызов... смерть Чемпиона Гектора, приход нового Чемпиона Хана... Первый Вызов, брошенный уже ему... Победу легче одержать, чем удержать... у него получилось всё... Появление в его доме на Риале очередной убийцы, белокожей Эвелин Штрауб... смерть жены, захват сына Рэя агентами "Лиандри", перелом привычной, ровной жизни. Десять лет Турнира шли к своему концу... Женщина в баре "Черная Дыра" на Вие, введшая ему препарат... море эмоций, чувств, боли, навалившиеся на него вдруг, сразу, из ниоткуда. Он принимает предложение Клитемнестры Монк... Прозрачные глаза бывшей убийцы, слезы на дрожащих ресницах, губы, близкие и пьянящие... Я люблю тебя, Джон... что-то непонятное, болезненное, рвущееся из груди. Поцелуй...
  - Ненавижу.
    Ллойд вскинул голову, пытаясь разглядеть себя в зеркале. Круги перед глазами стали больше, не давая рассмотреть себя в гладкой поверхности, в голове зашумело.
  - Ненавижу!
    Человек в зеркале дернул губами, не меняя выражения лица. Джон задыхался, но тот, что отражался в зеркале, не показывал этого. Вот как его видят остальные - стальным Чемпионом, неспособным чувствовать, не знающим жалости...
  - Ненавижу!!

    [реклама вместо картинки]

    Ллойд двумя руками вцепился в раму зеркала, стиснув её. Рама погнулась под пальцами, раздался угрожающий треск разрываемого материала. Джон дернул зеркало на себя, вырывая из стены, и одной рукой отбросил его на пол - подальше, прочь от себя. Хрустальный звон разбитого стекла, миллионы осколков, падающих на пол, заглушили крик, вырвавшийся из груди мужчины.
    Сжав руками виски, Джон медленно опустился на пол, став на коленями прямо на острые осколки. Что-то поглотило всё его сознание, и резкая боль в груди показалась ему почти облегчением. Всё.

  - Теперь должно быть полегче, - услышал он голос Яна. - Джен, посмотрите, что там показывают приборы?
  - Всё отлично, Ян. - Сильный и вместе с тем нежный голос женщины звучал совсем рядом, и ему захотелось открыть глаза, чтобы узнать, кто она. - Приборы можно отключить, мистер Ллойд уже в сознании.
  - В самом деле? - легкие, знакомые прикосновения к его груди. Ян надавил в области сердца, проверяя. - Тогда хватит лежать, мистер Ллойд, извольте открыть глаза. Вы до смерти напугали Монк. Ещё бы, столько усилий в вас вложено, и все бы разом накрылись.
   Мужчина устало поднял веки. Первым, что он увидел, было лицо женщины. Нежное, какое-то очень нетронутое, почти детское. Светло-русые волосы падали на зеленовато-карие, какие-то улыбающиеся и вместе с тем очень умные и серьезные глаза. На вид она была совсем юной, но неопытных сотрудников не брали на работу к самому Чемпиону Ллойду. В ней чувствовалась какая-то внутренняя сила, похожая на ту, какая была в Яне Зборовском. Он вгляделся в её глаза. Лет под тридцать, хотя он мог ошибаться.

[реклама вместо картинки]

  - Хорошо себя чувствуете, мистер Ллойд?
  - Да.
  - Не верьте, - вставил свои пять копеек Ян, отключая его от каких-то приборов. - Пусть на Арене попрыгает, чтобы развеять последние сомнения.
    Джон поджал губы, бросая взгляд на женщину. Впрочем, на слова доктора она не отреагировала, роясь в ящике возле кровати, и он задержал на ней взгляд, пытаясь вспомнить её лицо. Ну конечно, младший медсотрудник, взятый в личную медкоманду Чемпиона после ухода одного из самых старых младших помощников. Как же её имя...
  - Джен, - улыбнулась ему женщина, перехватив его взгляд. - Джен Эвергрин.
  - Я помню, - он сел в кровати, оглядываясь. Они были всё ещё в его резиденции, в той её части, которая была предназначена для Чемпиона Хана, а не для Джона Ллойда. Здесь была охрана, прислуга, сотрудники, его личные апартаменты, снабженные медприборами, - для Хана, который вернулся после Вызова. - Что со мной было?
  - Не знаю, - Зборовский присел на его кровать, задумчиво бросая на него взгляд. - Честно. У меня есть сразу несколько вариантов в терминах, но лучше я скажу покороче и яснее. Наконец-то наступил тот кризис, который мы с Монк так долго ждали. Вы подозрительно хорошо оправились после нашей операции, и это было не совсем правильно. Зато теперь, с чьей-то белокожей помощью, вы перешагнули наконец границу. Кризис миновал, теперь будем вас заново восстанавливать... насколько это возможно. Ведь ваши претензии на место Габриэля Анжело наконец оправдались, не так ли? Теперь времени у вас совсем не будет.
  - О чем ты, Ян? - он поморщился, потирая висок.
  - Как, вы ещё не слышали? - Ян поднялся вслед за Ллойдом. - Пока вы гуляли по лесу под руку с мисс Штрауб, Правитель Габриэль Анжело умер. Тихо, спокойно, во сне. Точно уверены, что вам об этом ничего неизвестно?
  - Что экспертиза? - поинтересовался Ллойд. Известие оказалось интересным. Сам он не отдавал никаких приказов в отношении Габриэля, и тем более не стал бы устранять его физически. Этот человек был другом семьи Ллойдов, и был единственным, кто ещё помнил Джона младенцем.
  - Ничего. Мистер Анжело действительно испустил дух по собственному желанию.
  - То есть?
  - То есть Господь принял ещё одну грешную душу, - потерял терпение Ян. - Анжело умер самой лучшей смертью, которую только можно желать. Сердце просто остановилось во сне.
     Ллойд помолчал минуту, разминая мышцы. Голова была неприятно легкой, пол шатался, но в целом Джон чувствовал себя действительно лучше. Умиротвореннее.
  - Он был ещё достаточно молодым, чтобы жить, - наконец проронил он. - Но он не создан для управления империей. Так было лучше.
    Ян бросил на него испытывающий, проницательный взляд, но у Зборовского хватило ума воздержаться от комментариев. Оба знали правду. Ллойд не давал никаких приказов своим людям, это правда, но он хотел смерти Анжело. И каждый день он прокручивал сцену смерти Габриэля - мысленно приказывая ему умереть. Джон Ллойд умел повелевать. Мысль, достигшая сознания Анжело, была сильнее слов. Правитель уступил место более сильному преемнику.
  - Куда вы собрались? - поинтересовался Зборовский, глядя, как Чемпион натягивает на себя рубашку. - На Бетельгейзе сейчас ночь, было бы разумнее отдохнуть сейчас, и завтра с новыми силами ринуться в бой с политическими акулами. Заранее им сочувствую.
    Ллойд остановился, не застегивая последней пуговицы. Ян был прав. Ему дико хотелось спать.
  - Мистер Ллойд, пощадите себя, - услышал он ласковый голос женщины-медика. - Вы нужны лигианскому народу.
  - Если ещё есть сомнения, я позову Монк, - почти угрожающе заявил Ян. - Она в соседней комнате. За то время, что вы будете спать, она не сомкнет глаз. Никто не перехватит власть, которая по праву ваша. Не для того Монк делала из вас человека, чтобы сейчас позволить кому-то ещё захватить первенство в Галактической Лиге, кроме вас. Хан форевер, так что ложитесь обратно, а завтра решим вопрос со мной. - Ян вздохнул. - Домой я хочу, мистер Ллойд. Джен, вы побудете с мистером Ллойдом? Я с ног валюсь от усталости.
  - Конечно, Ян. Отдыхайте.
    Блондин кивнул, выходя из комнаты. Из коридора послышались голоса секьюрити, Джон недовольно глянул в ту сторону. Дверь поехала обратно, закрываясь. Похоже, доктор и в самом деле нуждался в отдыхе.
  - Не хочу задерживать вас, мисс Эвергрин, - Ллойд снова расстегнул рубашку и, пошатнувшись, сел обратно на кровать. - Мне не нужна ваша помощь.
  - Вам нужен только сон, - улыбнулась Джен, забирая у него рубашку и откладывая её в сторону.
    Мужчина посмотрел на неё ещё раз - внимательно, изучающе. Такой взгляд не выдерживал никто. Она тоже не выдержала. Но вместо того, чтобы опустить взгляд, она подошла ближе, садясь рядом.
  - Ложитесь, мистер Ллойд, - ласково, но твердо попросила она. - Даже Чемпиону нужен отдых.
     Она знала о нём всё, что было необходимо - то, что знал каждый из его команды. Что мистер Джон Ллойд, президент "Неа", является Чемпионом Ханом. И что ему периодически бросают Вызов, после которого его надо восстанавливать в кратчайшие сроки. Знала всё это, - и не боялась его, не восхищалась им, не удивлялась.
  - Хотите, я посижу с вами, пока вы не уснете?
    Он помедлил, прислушиваясь к тому, что творилось у него внутри. С удивлением он вспомнил слово, которое объясняло чувство, разогревающееся в груди. Надежда. Новорожденная, крохотная, слабая, но - надежда...
  - Мисс Эвергрин...
  - Джен. Зовите меня Джен.
  - Дженет, если вас это не затруднит. Пожалуйста.
...Уже погружаясь в мир снов, Джон Энтони Ллойд вдруг понял. Ему дали второй шанс. Он обязан хотя бы в этот раз всё сделать правильно. И искупить всё, что натворил, верной службой и страшной ответственностью за целую империю. Что ж, он готов. Президенту Ллойду было не привыкать. Он привык не жить для себя. Только... это очень тяжело - жить для других, и быть одному.
    Он провернулся во сне, и рука его упала на чью-то теплую, маленькую ладонь, накрывая её собой. На душе было странно легко, и мужчина не сразу обратил на это внимание. Точно так было надо.
...Джон Энтони Ллойд улыбнулся во сне.