СНАЙПЕР ПРОТИВ СНАЙПЕРА
Лучшее средство против снайпера - другой снайпер. Межснайперские поединки "один
на один" при ведении боевых действий нередки. В этом случае надо помнить, что ваш
противник - тренированный и тактически подготовленный, сообразительный и
профессионал. Ваша задача - выявить и убить его. Он хитер - вы должны перехитрить его.
Он скрытен - вам надо вычислить и обнаружить его. Простое сидение в неподвижной
засаде на противника почти ничего не дает. Вражеского снайпера надо "завязать на себя"
и заставить работать. Василий Зайцев четко, как никто другой, сформулировал, как это
надо сделать: "Втяни его в поединок, заставь стрелять, придумай фальшивые ходы, рассей
его внимание, дразни, выводи из себя, запутывай свои следы - только что был здесь и уже
стреляешь из другого места, утомляй его зрительную сосредоточенность. Изнуряй его
беспрестанным показом манекенов. Раскрой систему его огня и узнай стиль его работы.
Заставь его раскрыться и поймай этот момент. Заставь его перемещаться так, как тебе
выгодно, и пусть он подставится. Он подставится рано или поздно. Ты русский и ты
терпеливее его, в этом главное твое преимущество. В снайперском единоборстве
запрещенных приемов нет. Тебе навязывают поединок - отказываться нельзя. Если не ты,
то кто же? Есть неписаное правило: кодекс чести снайперов предписывает доводить
снайперский поединок до конца. Ошибаться нельзя. Ошибка обходится дорого. В
снайперском поединке надо думать, думать и терпеть, терпеть и чувствовать противника.
Нетерпеливый и бесчувственный - добыча смерти. В межснайперском поединке ты
сможешь сделать один-два выстрела, не больше. И для подготовки последнего,
решающего выстрела нужно быстро, очень быстро сработать головой" (из конспекта
лекций В. Зайцева).
Межснайперские поединки происходят в различных условиях при различных
обстоятельствах. Для обнаружения вражеского снайпера задействуются все методы,
описанные в этом пособии, а также практический опыт и звериное чутье конкретного
снайпера на обстановку. Готовых рецептов при этом быть не может, как нет и никогда не
будет рецептов ведения межснайперской дуэли. Учитываются и задействуются сильные и
слабые стороны позиций - своей и противника, освещение, расположение и движение
солнца, появление и исчезновение теней, рельеф местности, а также особенности психики
противника.
Противника вызывают на выстрел и "дразнят" различными способами. Иногда для
этого достаточно выставить каску и независимо от попадания по ней помахать над окопом
малой лопаткой - на стрельбищах это означает промах. Довольно часто снайпер
противника стреляет по этой лопатке, после чего ему показывают "дразнилку" еще и еще.
Во все времена часто применялся прием, когда длинную и бесформенную связку травы
тянули на веревке по слегка пересеченной местности рывками, имитируя движение
ползущего человека. После выстрела противника, независимо от попадания, эту связку
тянули все быстрей и быстрей, имитируя движение человека, спасающегося от пули.
Можно и просто ждать под перископом, пока снайпер на открытой позиции не выдаст
себя каким-либо движением. Варианты возможных действий описать невозможно,
настолько они нестандартны, ибо рождаются изобретательностью конкретного снайпера,
вынужденного работать в конкретной обстановке.
В литературе неоднократно описывались случаи, когда снайперы, "случайно" выставив
часть силуэта (чаще всего край свернутой шинели или бушлата), после выстрела
противника артистично "выкидывались в агонии" из окопа, раскинув руки, и падали
боком куда-то в сторону (но всегда туда, где лежала на упоре запасная винтовка) и ждали,
пока противник не будет любопытствовать в биноколь о результатах своего попадания. И
в прошлой войне, и в современных конфликтах многие любители увеличивать личный
счет часто попадались на это. Бывали случаи, когда снайперы первым выстрелом на
позиции противника обозначали себя и провоцировали вражеского снайпера на выстрел,
но вместо себя выбрасывали на бруствер искусно сработанное чучело лицом вниз и
вместе с ним выталкивали винтовку. Находясь под чучелом, ждали, когда противник
выстрелит по чучелу для контроля (иногда чучело шевелилось, изображая
"недостреленного") или высунется для наблюдения в бинокль.
Иногда достаточно на открытой позиции после своего выстрела поставить вместо себя
чучело и с запасной позиции "накрыть" противника, который будет это чучело
расстреливать, - в практике бывали и такие случаи.
Межснайперский поединок не всегда происходит с неподвижных позиций. Зная
рельеф местности, противоборствующие снайперы перемещаются ползком или короткими
открытыми перебежками (чаще всего в обманных целях), стараясь "закрутить" поле боя
по-своему и поставить противника в невыгодные условия стрельбы.
В межснайперской дуэли легких побед не бывает. Побеждает более опытный,
терпеливый и коварный. Поэтому если есть возможность, снайпера противника лучше и
результативнее обкладывать, как волка, коллективными усилиями группы снайперов и
разведчиков. В контрснайперской работе запрещенных приемов нет. Пусть вражеский
снайпер думает, что работает против одного противника. В определенный момент на него
"навалятся" из нескольких стволов с нескольких направлений. И если контрснайперской
группе приходится вступать в работу против группы снайперов противника, всегда
стараются "отсекать" вражеских стрелков от группы по одному, используя любые методы,
приведенные здесь или изобретенные на ходу, коллективно блокировать этих одиночек и
уничтожать тоже по одному.
Кроме того, при коллективных действиях многократно возрастает естественный
контрснайперский фактор, а именно - развитие событий.
Это развитие событий каждым бойцом контрснайперской группы контролируется с
разных сторон, стало быть, возрастает возможность их боевой реализации.
Летом 1942 года в сталинградских уличных боях русским несколько дней досаждал
немецкий снайпер, работавший в паре с пулеметчиком. При очередном подстреле
очевидцы пояснили, что солдат был убит в голову откуда-то сверху, и показали, как он
стоял в момент подогрела. Русский снайпер с пробитой каской в руках примерно
восстановил линию полета пули. Ему рассказали, что выстрела не было слышно из-за
пулеметной трескотни. Был сделан вывод, что на стороне противника работал грамотный
снайпер, и было принято решение сперва лишить этого стрелка звукового прикрытия -
ликвидировать пулеметчика. Русский снайпер занял позицию в глубине развалин в тени.
Ассистенты показали в одном месте сразу несколько манекенов-приманок, "бегущих" в
одном направлении. Немецкий пулеметчик "клюнул" на групповую приманку и пострелял
по ней несколько секунд, что стоило ему жизни. За это время напарник снайпера
проскочил разграничительную линию между своими и чужими и стал заходить между
развалинами во фланг позиции немецкого стрелка. Немецкому снайперу показали сначала
каску, но ее несли специально небрежно, чтобы он распознал приманку. Затем ассистенты
показали чучело, на которое немец тоже не "клюнул". На игру последующих приманок
немец тоже не попался. Пока все это происходило и внимание немца было отвлечено,
напарник снайпера пробрался сбоку и сзади позиции немецкого снайпера и увидел его
среди развалин, сосредоточенно наблюдающего в перископ с верхних этажей
полуразрушенного дома. Немец был застрелен, с высоты этого дома помощник снайпера
застрелил еще двух немецких солдат и принес на свою сторону трофейную снайперскую
винтовку и перископ. Это классический пример, как, действуя коллективно, противника
можно отвлечь и обойти.
При нашем наступлении в предгорьях Карпат у немцев появился стрелок, довольно
меткий, который точной стрельбой издалека разбивал стереотрубы, перископы и
мгновенно брал на мушку все, что двигалось. Маскировался он безупречно. Пулеметного
звукового фона не было. Вспышки выстрела никто не замечал. Звук был приглушенный -
вроде как стреляли издалека. Чучел на той стороне тоже никто не показывал. Вреда этот
стрелок нанес немало, буквально "ослепив" командный состав. Визуальным наблюдением
его позицию установить не удавалось. Она была вроде как "блуждающей". Постепенно
различные направления и версии провокацией приманок отпадали, район поисков сузился
и в поле внимания все чаще и чаще стала попадаться куча разбитых снарядных ящиков и
другого хлама. Ночью саперы проделали проход в минном поле, под прикрытием
снайпера, оставшегося возле разминированного прохода, разведчики сделали засаду возле
вышеупомянутой кучи. Под утро взяли приползшего на позицию снайпера. Его допросили
тут же экспресс-методом, и он показал, что его напарник занимает отвлекающие позиции
по сторонам на удалении 100-150 метров от кучи. Наш снайпер занял скрытую позицию за
той же кучей и через некоторое время обезвредил выстрелом в бок другого немецкого
снайпера, который выдвинулся своим чередом. Потом выяснилось, что немецкий снайпер
стрелял из кучи битых ящиков через несколько щелей. Вернее, он стрелял "в кучу" - дым
оставался в обломках и постепенно рассеивался, звук приглушался, пламени тоже не было
видно. Поучительным в этой операции было то, что пленного полезно допрашивать по
горячим следам.
В другом случае разведгруппа, ползавшая каждую ночь по нейтральной полосе,
обнаружила в небольшой заброшенной траншее за мелким кустарником стреляные
гильзы, утоптанный грунт и карточку огня с нанесенными на ней ориентирами на нашей
стороне и обозначенными дистанциями до них. На всякий случай возле этой позиции
задержались, и не напрасно - перед рассветом туда приполз немецкий снайпер, которого
повязали и притащили на свою сторону. Его напарника тихо зарезали рядом на запасной
позиции, которая тоже была отмечена на карточке огня. Немец для облегчения своей
работы оставлял такие карточки на каждой позиции, чтобы не таскать их с собой, и
составлял их очень пунктуально, что и подвело его напарника. На позиции нельзя
оставлять ничего привлекающего внимание, даже стреляных гильз. На карточках огня
запрещается делать обозначения чего-либо, находящегося на своей стороне. Нельзя все
время выходить на одну и ту же позицию. Не только наши захватывали немецких
снайперов при ночных выходах. Немало и русских, не придавших таким вещам никакого
значения (это русская ментальность), попало в плен именно таким образом. Однажды
русский снайпер выбросил ненужную ему примитивную карточку огня с обозначенным на
ней немецким наблюдательным пунктом. Карточку подобрали немецкие разведчики, и
через сутки этот снайпер попал в немецкую засаду, устроенную перед этим
наблюдательным пунктом. Запомните: на войне нет мелочей ни в чем. Случайность - это
следствие оплошности.
В 1943 году недалеко от Полтавы разведчики ночью притащили "языка". Он был
испуган и помят. Ему развязали руки, вынули кляп изо рта и дали зажженную сигарету.
Он успокоился и сразу начал говорить.
На вопрос о снайперах он ответил, что совсем недавно прибыла новая группа
снайперов, которые раньше работали на других участках, уже обстреляны, на их счету
есть убитые. Стрелковая подготовка отличная, маскировка безупречная. Очень
осторожны. На простые приманки не реагируют. Пленный, видя, что его не собираются
убивать по крайней мере тут и сейчас и обращаются пока хорошо, очень подробно описал
методы работы этой снайперской группы, особенности характера и привычки каждого из
этих снайперов.
В частности, он показал, что командир этого снайперского отделения маскировался
только природными ветками и травой, позиции особо не оборудовал, менял их часто,
работал на ровном месте с нейтральной полосы, но сзади себя всегда имел лощину или
старые траншеи для отхода. Его заместитель предпочитал занимать позиции со стороны
солнца, в глубокой тени под высокими скатами, обкладываясь со всех сторон ветками или
между кустов.
Эти особенности было решено использовать для пользы дела. На крупномасштабной
карте 1:250000 установили места рельефа местности с подходящими лощинами и скатами
с южной стороны. Ночью снайпер занял замаскированную позицию сбоку от лощины в
старых окопах. Днем было жарко, и внимание снайпера в предполагаемом месте привлек
куст, листья которого "опустили уши" - кто-то его недавно посадил и не полил. Кроме
того, перед кустом со стороны наших окопов была вырвана высокая трава, хотя рядом
стояла такая же высокая трава. Это был явно расчищенный сектор обстрела, и, кроме того,
траву всегда в таких случаях вырывают, чтобы она не качалась от пороховых газов при
выстреле и не демаскировала позицию. Снайпер дождался, пока немец, просидев
безрезультатно под начавшим вянуть от жаркого солнца кустиком, не уполз в лощину для
смены позиции. В одном из изгибов этой лощины он "подставился" и был застрелен.
Его заместителя, прятавшегося в тени, обнаружили аналогичным способом. Этот
снайпер тоже прятался, неглубоко закопавшись под кустиком, имея, кроме того, кусты
справа и слева. Под контролем перископа ему направили в оптический прицел солнечный
зайчик от куска зеркала, укрепленного на палке и выставленного из окопа. Представьте,
как почувствовал себя этот стрелок. Он дернулся так, что куст над ним покачнулся. По
световому пятну от солнечного зайчика, направленного в амбразуру под куст, выстрелили
залпом из двух снайперских винтовок. Труп убитого снайпера потом нашли при
наступлении. Засохший куст стоял над ним на перекрестии из веток и сучьев. Остальные
снайперы этой группы затаились и почти не проявлялись.
Василий Зайцев описывал случай уничтожения немецкого снайпера, засевшего за
броневым щитком от русского пулемета "максим". Зайцев долго ждал развития событий,
пока немцу не принесли обед, и дождался момента, когда немец что-то пил из термоса и,
забывшись, запрокинул голову назад, выставив ее над щитком.
В другом случае, когда немецкого снайпера не удавалось взять "в лоб", Зайцев занял
позицию в стороне от основного участка событий, с фланга по высотке, откуда ему
просматривались изгибы траншей. Зайцев ждал развития событий и дождался, пока
немецкий снайпер не показался в одном из таких изгибов. Он шел с винтовкой,
заброшенной за спину, и о чем-то беседовал с офицером, который шея радом. Зайцев
застрелил обоих.
В литературе описан классический пример контрснайперской изобретательности,
который после Второй мировой войны был приведен в учебниках снайперской практики
многих стран мира. Немецкий снайпер оборудовал вблизи линии своих траншей, за
минным полем, бетонированную "глухую" позицию за бронещитком и очень досаждал
переднему краю русских. Русский снайпер, который получил приказ уничтожить вредного
фашиста, к выполнению поставленной задачи подошел творчески. Он тщательно изучил
распорядок жизнедеятельности своего немецкого "коллеги" и установил, что тот с
истинно немецкой пунктуальностью в одно и то же время уползает к своим на обед.
Ночью саперы проделали проход в минных заграждениях, а днем русский снайпер в
обеденное время незаметно подполз к бетонированной позиции и в отсутствие хозяина
закопал под бронещитком мину от 120-мм миномета, на взрыватель которой прикрепил
клочок белой бумаги. Часа через полтора, когда немец должен был вернуться с обеда,
русский снайперским выстрелом по хорошо видной белой бумажке подорвал мину. Труп
немецкого снайпера вместе с бронещитком отбросило далеко в сторону.
В другом случае тщательным сравнительным наблюдением был также выявлен
искусственный маскировочный пень, отстоявший от позиций на дистанции 450 метров.
По нему постреляли из пулемета ДШК. Пень при пулевых попаданиях дергался, но не
падал. Это навело на мысль, что он сработан добротно, капитально закреплен, поставлен
над глубокой позицией, а снайпер использует этот камуфляжный пень для маскировки
скрытого наблюдения в оптический прибор - перископ или артиллерийскую буссоль,
находясь при этом внизу в безопасном месте. Нижняя часть пня была взята нашим
снайпером на прицел, а его ассистенты показали противнику куклу-приманку в изгибе
траншеи. Вражеский снайпер, сидевший под пнем, успокоился после огневой "проверки"
и выстрелил из-под пня по кукле При вспышке его выстрела русский снайпер дожал
спуск. Как выяснилось впоследствии, немец, не успевший после выстрела уйти вниз,
получил тяжелое ранение и был отправлен в тыл.
Во время войны в ходе боев за Восточную Пруссию ассистент нашего снайпера вызвал
на огонь немца тем, что, находясь перед разведанным дальномерно-наблюдательным
постом немцев, расположенным на высотке, выстрелил пару раз просто по маскировке
этого поста и сразу же вместо себя выставил чучело с привязанной к нему винтовкой.
Расчет был верный: противник знает, что снайперы всегда стараются подобраться к
наблюдательно-корректировочным постам врага и лишить их возможности полноценной
работы. Немецкий снайпер, контролировавший ситуацию, выстрелил по чучелу, и,
несмотря на то, что он попал, чучело "выстрелило" в ответ. Немец выстрелил во второй
раз, и этого было достаточно, чтобы командир нашей снайперской группы застрелил его
сбоку.
При обучении молодых снайперов рано или поздно наступает боевая практика в
реальных боевых условиях. Главные враги молодого снайпера - чрезмерная
эмоциональность и повышенное самомнение. Каждый из нас, взявшись за какое-то
ремесло, через две-три недели уверен, что знает вое. Случайно выпавшая удача снижает
способность критически мыслить. В состоянии эйфории от победы теряется
осторожность. Совсем недавно в одной из горячих точек молодой снайпер-стажер удачно
"свалил" снайпера на сопредельной стороне. Перед этим этот стажер долго и терпеливо
наблюдал за предварительно вычисленной позицией противника и наконец-таки
дождался, пока солнце не высветило прижавшийся к разбитому дымоходу бесформенный
черно-бурый силуэт. После выстрела этот силуэт с кучей тряпья на нем рухнул вниз, а
винтовка осталась на дымоходе, зацепившись ремнем за острые обломки. Все выглядело,
как в американском кинобоевике. Стажер с очень довольной физиономией радостно
завопил:
"Здорово я его достал!" Забыв про осторожность, он встал с винтовкой, но его
наставник резко дернул этого салагу к себе, за угол. В стену, где только что стоял молодой
снайпер, ударила пуля. Убитый снайпер был с напарником, который стрелял с другого
места. Чуть позднее наставник стал перемещаться влево от себя, закручивая поле боя по
часовой стрелке. Время от времени он постреливал по позиции противника, обнаруживая
свое перемещение. В попытках "достать" противника вражеский снайпер переносил огонь
правее и правее и в конце концов в азарте "вывернулся" из-за укрытия, чем и "раскрылся".
Более того, не имея укрытия слева от себя, он высунулся и "подставился", стреляя в
правую сторону с правого плеча. Стажер, воспользовавшись этим, застрелил его, но это
была заслуга наставника, который подготовил процесс. Потом "старик" выговаривал
"салаге": "Никогда не уходи с позиций открыто. Никогда не думай, что твой выстрел
последний. Никогда не думай, что поединок закончен!"
В городе Д. специально для приманки снайпера и разведгруппы противника
организовали ложный командный пункт, для чего понаставили антенн от разбитой
аппаратуры, имитировали "шевеление" и суету, позади этого командного пункта носили
газеты, пачки документов и "деловых" бумаг, гремели котелками, работал мотор БТР и т.
д. Этот ложный командный пункт организовали специально в таком месте, чтобы удобные
для снайперской стрельбы позиции оказались в 400-500 метрах на юг от данного объекта
и чтобы вражеским снайперам было легче стрелять по освещенным целям. Утром, когда
под стенкой пронесли чучело от пролома к пролому, ему в голову попала снайперская
пуля. По данным визуального наблюдения было отмечено направление выстрела и сделан
вывод, что снайпер противника наблюдает в перископ и стреляет навскидку, едва
высунувшись из укрытия. Очередное чучело привязали к патронному ящику, на спину
чучела надели автомат и разбитую рацию с антенной. Эту приманку потянули за веревку
по траншее, как на салазках. После второго снайперского выстрела чучело "пошло"
быстрее, третьим выстрелом снайпер попал в рацию, и чучело упало набок. Четвертого
выстрела ему сделать не дали. Хоть позиция этого стрелка и была в развалинах на стороне
противника, но дважды подряд он стрелял "высунувшись" в одном положении. Его
"достали" "косым" выстрелом сбоку из снайперской засады. Случай этот поучителен для
всех: нельзя с одной позиции производить более двух выстрелов.
Особенности снайперской тактики наиболее понятно и доходчиво описаны в рассказах
военных корреспондентов и самих участников событий. К сожалению, со временем
бесценный боевой опыт забывается.
Итак, информация из первоисточников.
"...нам задание - ослепить немецких корректировщиков. Мы быстро выявили
смотровые щели под бетонной плитой над блиндажом. Сидят там, гады, поблескивают
своей просветленной оптикой. Сейчас мы ее продырявим.
Шесть щелей. Я разделил их среди своих товарищей, прогремел залп из шести
винтовок. Через три минуты - еще один. Этот второй залп сделали для страховки: не
пробуйте, поганцы, менять разбитую оптику - вас ожидает пуля".
(Опыт В. Зайцева)
Это пример того, как концентрированным огнем по одной или нескольким целям
можно достать противника, засевшего за бетонной плитой.
"...Выполняя задание командира дивизии - сорвать вражескую атаку, - наша группа
снайперов применила неожиданную для противника тактику. Заранее зная направление
атаки, мы решили взять на мушку прежде всего командные и наблюдательные пункты
неприятеля. Тринадцать снайперских винтовок, тринадцать пар глаз, вооруженных
оптическими прицелами, нацелившись с разных точек на удобные для рекогносцировки
пункты в глубине боевых порядков фашистов. Групповая охота. Заключается она в том,
чтобы до наступления обезглавить вражеские роты и батальоны. Тут все просто: выйдут
немецкие офицеры в последний раз осмотреть полосу наступления - посылай
полагающийся им свинец. Если кто чрезвычайно храбр и выскочил, чтобы повести за
собой солдат, - ты немедленно прошей ему голову. Заметишь, что с какой-то стороны враг
успешно выступает, - направь туда все тринадцать снайперок и снимай сначала офицеров,
а уже потом кого придется, чтобы никому не хотелось переступать этот рубеж, чтобы
знали - тут ждет смерть. Одним словом, групповой снайперский огонь рассеянного и
концентрированного типа ослеплял командные пункты врага и обрекал его на неудачу с
первых же шагов.
Наш план удался на славу. На рассвете, перед началом наступления, на командных и
наблюдательных пунктах врага заблестели объективы биноклей. То тут, то там стали
появляться офицеры с кокардами на фуражках. Им и невдомек было, что как только
рассвело, они стали блестящими мишенями".
(В. Зайцев. "За Волгой для лас земли не было")
Эта информация в комментариях не нуждается. Итак все понятно.
"...разведчик и снайпер, он был по нашему фронту непревзойденный, с настоящим
талантом следопыта, с лисьей хитростью и с неистощимой изобретательностью. Как
охотник помнит убитых им медведей, он запомнил трех уничтоженных им врагов. Двух
офицеров, которых он подкараулил, лежа в нейтральной полосе, и снял во время
командирской рекогносцировки, и одного, как он говорил, "страсть вредного" немецкого
снайпера, подкараулившего нескольких наших бойцов.
За этим снайпером охотился недели две. Тот знал об этом и в свою очередь охотился
за старым разведчиком. Как бы состязаясь в мастерстве, они сутки за сутками караулили
друг друга. Разведчик приходил похудевший, обросший, злой, с воспаленными глазами,
на вопросы не отвечал и, подремав часок-другой в уголке землянки, уходил назад, на
передовую.
Только к исходу второй недели удалось ему точно установить снежную нору
немецкого снайпера. Она была вырыта за трупом лошади, лежавшим тут с осени,
безобразно раздутым и уже запорошенным снегом.
Он пробовал вызвать противника на бой выстрелом. Тот не ответил. Но с передовой
немцы открыли на выстрел такой огонь, что разведчик еле отлежался в своей засаде.
Попробовал установить в леске чучело в каске и маскхалате. Хитрость не новая,
однако и на нее попадались, но "вредный" не клюнул.
И тогда однажды, в туманную ночь, перед рассветом, разведчик протоптал следы к
одиноко стоявшей у переднего края сосенке, что была как раз напротив палой лошади,
стряхнул с веток иней, насорил на снегу коры и возле едва заметно разложил за ней свой
маскировочный халат. Все это замаскировал, но не очень тщательно. От дерева он
протянул суровую нитку к своему настоящему убежищу, сделанному в снегу, и дал все
это заволочь инеем оседавшего утреннего тумана.
Когда совсем рассвело и поднялось солнце, разведчик начал легонько дергать нитку. С
ветвей сосенки начал осыпаться снег. Он подергает и замрет. Подождет полчаса,
подергает и опять замрет. Наконец в норе немецкого снайпера послышалось шевеление.
Над бурым пузом лошади обозначилось что-то более белое, чем снежный фон. Грянул
выстрел. Он слился с выстрелом старого разведчика. И все стихло. Только снег осыпался с
пробитой ветки сосенки, возле которой разведчик ночью с такой тщательностью
раскладывал и маскировал свой халат, свой знаменитый маскировочный плащ, который он
сам обшил ветками и корой и в котором его действительно можно было не заметить даже
в двух шагах".
(Борис Полевой. "Разведчики". Отрывок с сокращениями)
В этом небольшом отрывке довольно основательно отражена сущность
межснайперской дуэли на природе. Немецкий снайпер явно наблюдал за местностью в
перископ. Его ошибка - он прятался за укрытием, не имея амбразуры для стрельбы, и
поэтому был вынужден для выстрела "обозначиться" над этим укрытием. Что его и
погубило. На чучело немец не "клюнул", очевидно, из-за того, что оно стояло
неподвижно.
"...На одном участке фронта появился злой, глазастый и прилежный немецкий
снайпер. Дело дошло до того, что он разбил пулей стекло стереотрубы, хотя ее неплохо
замаскировали наши артиллеристы.
Обратились к Намоконову (снайперу) за помощью. Он приехал в полк со всем своим
снайперским имуществом: две винтовки, запасная каска, уже помятая, исчерканная
пулями, и большой осколок зеркала.
Наутро он начал слежку. Намоконов лежал на огневой позиции, замаскированный так,
будто надел на себя не каску с зеленой вуалью, а шапку-невидимку. Трое суток не
прекращал Намоконов слежку. Он подозревал, что фашист сидит на чердаке дома,
стоящего слева, на краю деревни. Но пока это была только догадка. Намоконов укрылся за
камнями, а заряженную винтовку закрепил на бруствере необитаемого окопа. От
винтовки, прихваченной именно для этого случая, он протянул к себе веревку и в
подходящий момент дернул за нее. Фашист ответил выстрелом на выстрел. Пуля попала в
бруствер, и по облачку пыли Намоконов установил направление ее полета, убедился, что
фашист сидит именно на том чердаке.
Теперь он уже не спускал с чердака зорких, редко мигающих глаз, не слезящихся ни от
усталости, ни от ветра.
Вечернее закатное солнце осветило сзади крышу дома, и Намоконов разглядел, что
одной планки в дощатой обивке чердака недостает. Он еще раз дернул за веревку,
привязанную к винтовке, а когда в щели на чердаке что-то блеснуло, выстрелил сам по
черному пятну, подсвеченному сзади солнцем. Фашист, который сидел на стропилах,
рухнул вниз".
(Евгений Воробьев. "Трубка снайпера")
Позицию немецкий снайпер занял весьма грамотно и стрелял в глубине помещения
через щель от недостающей планки. Пламя от выстрела и дым не выходили наружу, и звук
выстрела приглушался. Но немецкий снайпер сделал ошибку, допустив подсветку у себя
за спиной и не завесив чем-нибудь пролом в крыше, чердачное окно, через которое его
подсветило солнце, и т. д. Русский поступил очень разумно, учтя смену освещения. К
тому же трюк с ложной целью - стреляющей на расстоянии винтовкой - во все времена
срабатывал на все 100%. Нужно только расположить эту винтовку чуть выше и сзади ее
хозяина, на одной линии с ним в створе с амбразурой противника - только так можно
достать противника, стреляющего из глубины помещения.
"...Я выстрелил. Пулемет замолк. Никто за ним не явился, и я понял - за мной следят,
надо менять позицию. Оставив вместо себя чучело в каске, я захватил окопный перископ
и пошел по траншее к другим чучелам, чтобы встать на место одного из них..."
(Опыт В. Зайцева)
Такие вещи получались, если передвижения и подмены происходили под прикрытием
дымовой завесы. Противник, ранее приученный к тому, что позиция явно ложная,
впоследствии не обращает на нее внимания и подставляется для выстрела именно с этой
позиции.
"При уничтожении одиночного стрелка противника момент для выстрела лучше
выбрать так, чтобы автомат противника после падения его хозяина остался на бруствере.
Кто-то из напарников неприятеля попытается достать автомат и подставит-ся под
выстрел. Но если возле пего никто не появится, значит, позиция снайпера обнаружена и ее
надо менять".
(Опыт В Зайцева - приманка для цели)
"Фашистские снайперы, как правило, свои посты устраивали в глубине своей обороны,
а мы вылезали на передний край. У немцев было много ложных позиций. Как отличить
ложную позицию от настоящей^ Тут необходимы наблюдательность и колоссальная
выдержка.
Например, как-то вечером блеснет огонь зажигалки - снайпер закурил. Зафиксируй эту
точку и жди - вот-вот появится облачко табачного дыма. Пройдет еще какое-то время,
может, и целый день, и смотри - на какую-то долю секунды выставится каска. Тогда не
прозевай. Если даже и не успеешь, то ты уже знаешь, где среди ложных позиций
настоящая".
(Опыт В. Зайцева)
"Лежим молча, наблюдаем. Солнце освещает каждый горбик, который мы заметили
еще днем. Немного ниже лежат снарядные гильзы. Я насчитал их двадцать три штуки.
Постой! А эта без дна! В такую гильзу, как в трубу, хорошо просматривается перспектива.
Я немного приподнялся. Но неожиданно там, в трубе, как будто кто-то высек искру. Я
камнем упал на дно окопа. На противоположном боку бруствера треснула разрывная
пуля..."
(Опыт В. Зайцева)
Маскировка немца была оригинальна, и оборудованная в куче гильз позиция была для
стрелка безопасна со сторон. Очевидно, гильза без дна не была закреплена намертво и
могла вращаться для изменения сектора обстрела. Ошибка немца состоит в том, что за
кучей гильз в гильзу без дна просвечивался светлый фон, на что немец и попался.
"Я внимательно осматривал (в артиллерийскую трубу) каждый кустик, каждую
канавку, дальше и дальше углубляясь в оборону противника. Вот вершина, где иногда
появлялся дальномер. Рядом небольшое углубление. А в нем гильза без дна!
Замаскированная в бруствер. В отверстие видно гитлеровца в каске Наблюдаю при
помощи оптического прицела снайперской винтовки. Гильза закрывает оптику от
бокового света, вбирает "зайчики", благодаря чему цель видно более отчетливо. Он,
кажется, даже фотографировал свои цели во время выстрела.
Я держу фашистского снайпера в прицеле своей винтовки уже с полчаса. Утомился,
напряжен до крайности. Но на это не обращаю внимания. Фашист тоже смотрит через
оптический прицел.
Николай отошел назад, поднял над бруствером чучело в каске. В тот же момент
фашистский снайпер выстрелил Каски как не было на голове куклы.
И, как заведено у снайперов после удачного выстрела, фашист положил руку на
затвор, чтобы передернуть его и поднять гильзу, отодвинулся от оптического прицела.
Голова его поднялась. В ту же секунду прогремел мой выстрел. Пуля легла где-то между
глаз, перебросив каску на лицо. Винтовка с оптическим прицелом осталась в трубе".
(Опыт В. Зайцева)
Немец сделал ошибку, повторив прием, хоть и в другом месте. Почему Зайцев долго
держал немца на прицеле и почему его ассистент, отойдя назад (чтобы Зайцев и немец
оказались в створе, на одной линии), показал немцу чучело? Надо было проверить, не
является ли позиция немецкого снайпера ложной и не находится ли за снарядной гильзой
с отпиленным дном чучело-приманка. Немец сделал еще одну классическую ошибку - он
поднял голову под встречный выстрел.
"Рядом с блиндажом, в траншее, мелькнула фуражка. Видно кончик фашистской
эмблемы. Фуражка постепенно поднимается. Вот уже видно всю эмблему до козырька.
- Видишь? - спросил я у Куликова (напарника)
-Да.
- Это немецкий снайпер в засаде, дешевую выдумал приманку.
Фуражка спряталась.
- Передержал, - заметил Куликов.
- А почему на нашем участке появился снайпер? - спросил я. Николай пожал плечами:
- Черт его знает.
- Ты вчера скосил пулеметчика и всадил ему пулю в голову. Ты как будто бросил
ихнему снайперу перчатку. Они твой вызов приняли. По точности попадания тебя
узнали".
(Опыт В. Зайцева)
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ. Ошибка немцев в том, что фуражку действительно передержали.
".. .Политрук протянул руку, и разрывная пуля ударила ему в запястье. Теперь я знал,
что буду иметь поединок с ловким снайпером, умеющим стрелять навскидку.
Прикинувши, на какой высоте пуля попала в руку связного, я сделал отметку на стене
траншеи.
За час мне удалось обозначить три снайперские позиции. Это на всякий случай, может,
уже сегодня придется вступать в поединок.
На третьем оставил для приманки каску. Не успел отойти, как она очутилась на дне
траншеи. След от пули свидетельствовал о том, что снайпер выстрелил с той же позиции,
с которой раздробил руку связного.
Где-то к обеду я высмотрел спереди щиток от нашего "максима", за которым сидел
вражеский снайпер. Замаскирован он был выгоревшей травой и ветками кустарника.
Между ветками чернело отверстие щитка. Посылать туда пулю было бы зря: она пойдет
рикошетом от ствола и только напугает снайпера. Надо подождать, пока он поднимется
или хотя бы поднимет голову.
Ждал недолго. Снайперу принесли обед. Над щитком показались две каски. Но под
какой из них снайпер? Что-то блеснуло. Наверное, стакан от термоса. Один задирает
голову - я вижу его подбородок. Нажал на спуск. Голова дернулась на? зад".
(Опыт В. Зайцева)
Снайпер, способный быстро и точно стрелять навскидку, - серьезный противник. В
данном случае его подвела самоуверенность и тяга к комфорту. Зайцев сделал правильно,
что подождал развития событий, когда успокоенный и отвлеченный едой противник
забудется и подставится под выстрел.
Поединок(описание участника)
"Ночью наши разведчики притянули в мешке "языка". На допросе он показал, что
фашистское командование серьезно обеспокоено действиями наших снайперов. Из
Берлина доставлен самолетом руководитель школы снайперов майор Кенингс, который
имел специальное задание убить "главного "зайца".
Я уже научился быстро читать почерк немецких снайперов, по характеру огня и
маскировки без особых усилий отличал опытных стрелков от новичков, трусов - от
настойчивых и решительных. Но характер руководителя их школы долго был для меня
загадкой. Ежедневные наши наблюдения ничего нового не давали. Трудно даже было
сказать, на каком участке фашист. Наверное, он частенько-таки менял позиции и точно
так осторожно, как я его, искал меня
Я старался проанализировать собственный опыт, опыт своих товарищей, чтобы найти
самое правильное решение. Опыт подсказывал, что без информационной помощи
окопных друзей - стрелков, пулеметчиков, саперов и связистов - на успех не рассчитывай.
Когда я выявлял фашистского снайпера, определял его местонахождение, то звал к себе,
скажем, пулеметчика, давал ему трубу, сам брал окопный перископ, показывал самый
заметный предмет и вел пулеметчика по ориентиру. И вот, когда пулеметчик увидит
немецкого снайпера и убедится, как он все-таки хитро маскируется, только тогда этот
боец становится грамотным помощником.
Кроме того, когда я делал фальшивые позиции, устанавливал макет, маскировал его, то
имел возможность изучать каждого солдата, наблюдать, на что он пригоден. Бывает
солдат инициативный, смелый, а помощник из него никудышный - очень горячий,
вспыхнет и погаснет. На такого нельзя положиться в продолжительной борьбе: после
первых же опасных испытаний найдет причину и уйдет от тебя, сославшись на важное
дело. А по сути, у него просто кончился запас смелости и терпения.
Такие характеры часто наблюдаются и среди снайперов-новичков. Сложнее разгадать
характер вражеских снайперов. Знаю одно - они все упрямы. Но и для них я нашел свой
метод. хорошо подготовишь куклу, незаметно ее поставишь и начнешь передвигать -
кукла, как человек, должна менять свои позы. Рядом с куклой твоя замаскированная
позиция. Вражеский снайпер выстрелил в куклу, но она осталась живой, и тогда
начинается демонстрация "упертого" характера. Стреляет второй раз, потом готовится к
третьему выстрелу, но, как правило, именно в этот момент сам попадает на мушку.
Опытные вражеские снайперы на свои позиции выходят под прикрытием огня и в
сопровождении двух-трех ассистентов.
Цель искал я двумя этапами. Первый начинался с изучения обороны противника.
Потом дознавался, где, когда и при каких условиях были ранены (или убиты) наши бойцы.
Тут мне очень помогали санитары. Они рассказывали, где подобрали раненого, я
немедленно шел туда, искал очевидцев, дознавался про все детали истории ранения и на
основе всего этого раскрывал систему огня фашиста. Второй этап я называю поиском
цели. Чтобы не попасть на мушку немецкого снайпера, разведку наблюдением местности
проводил с помощью окопного перископа (трубы разведчика) или артиллерийской трубы
(буссоли). Оптический прицел снайперской винтовки или бинокль тут непригодны.
Опыт показал, что там, где ранее было вражеское скопление, а теперь не заметишь
малейшего движения, засел бывалый хищник. Именно поэтому друзьям-снайперам я и
говорил: если досконально не изучил обстановку, не поговорил с людьми (на передовой) -
не лезь на рожон. В снайперском деле надо придерживаться принципа народной
мудрости. "Семь раз отмерь, один раз отрежь". И действительно, для подготовки меткого
удачного выстрела нужно много работать, изобретать, изучать характер, силу врага,
отыскивать слабые его места и только после всего этого решать задачу одним выстрелом.
Успех наблюдения достигается только практическими занятиями, непосредственно на
местности. Эти навыки в боевой обстановке приобрести непросто. Каждый выход на
позиции нужно очень хорошо маскировать. Снайпер, который не умеет наблюдать
замаскированно, это не снайпер, а обыкновенная мишень для врага.
У каждого снайпера своя тактика, свои методы, собственные изобретения. Но всем
снайперам, опытным и новичкам, всегда стоит помнить, что имеешь дело с тактически
зрелым, инициативным, сообразительным и метким стрелком. Твое .задание -
перехитрить, втянуть его в сложную борьбу. Как это достигается? Придумай фальшивые
ходы, рассей его внимание, запутай свои следы, дразни движениями, утомляй зрительную
наблюдательность и сосредоточенность. Я против длительного снайперского
фундаментального поста даже в длительной системе обороны. Снайпер - это кочевник, он
внезапно появляется там, где враг его не ожидает. За огневую инициативу надо бороться.
Потому что сами по себе разгадки ребусов противника ничего не дадут, если в тебе нет
уверенности, что расплатишься за эти хитрости точным огнем быстро и решительно. Как-
то снайперы А. и К. на протяжении дня на своем участке не проявили никаких признаков
жизни, тихо сидели в траншее под железнодорожным полотном. И только на другой день
привязали к бечевке консервные банки и вынесли их в сумерках на нейтральную полосу.
Один конец бечевки остался в траншее. Как только взошло солнце, консервные банки
затарахтели под самым носом у немцев. Те начали выглядывать. Появилась одна голова,
вторая. Снайперы выстрелили. Через час повторилось то же самое. До вечера А. и К.
уничтожили целое вражеское отделение.
Как-то во время небольшого затишья на переднем крае я встретил среди руин двух
солдат-снайперов А. и Щ. Они лениво брели мне навстречу.
- Куда это вы бредете? - спросил я.
- В расположение роты. Фашисты притаились. Можно немного отдохнуть, - пояснил
Щ.
- Я бы на вашем месте никуда не шел. Самый момент пристреливать цель.
Выяснилось, что оба никогда не пристреливали возможных целей (по ориентирам).
Считали это лишним. Они себе бродили среди развалин по всему переднему краю и,
завидев немцев, стреляли. И очень часто неудачно. Да и как же иначе: расстояние до цели
сразу не определишь, заранее подготовленных данных для стрельбы нет, а цель
появляется всего на несколько секунд. Надо заранее подготовить несколько постов,
детально изучить местность, которая лежит перед тобой, наметить ориентиры, определить
расстояние до них, тогда и во время затишья будет успех.
Мы зашли в разрушенный дом. Тут был мой запасной пост. Я показал товарищам, где
у врага дзоты, пулеметные точки, орудия прямой наводки, наблюдательные пункты,
боевая охрана, и сказал: "Снайперу нужно много знать про оборону противника. Прибыл
на позицию, внес в стрелковую карточку необходимые поправки и жди удобного момента.
Когда ты хорошо подготовлен, достаточно, чтобы цель показалась хоть на один миг. За
это время ты должен взять ее на мушку, прицелиться и выстрелить без промаха".
Я вытянул из стенки окопа кусок фанеры. На нем была начерчена стрелковая карточка
(карточка огня). Некоторые цифры стерлись. Достал огрызок карандаша, обновил их,
поставил прицел. Товарищи мои через окопные перископы наблюдали вражескую
позицию. Притихли. Следили за противником добросовестно и внимательно.
Прошел час. Мои друзья уже завяли. Охотничий запал начал исчезать. Однообразие
надоедает, хочется перейти на другую позицию, поговорить с солдатами.
- Стойте! - успокаиваю их. - В засаде нельзя разговаривать.
Ребята замолчали. Прошло несколько минут. Во вражеской траншее появилась голова.
Я выстрелил. Немецкая каска упала на бруствер.
Среди снайперов нашей дивизии стало правилом собираться в одном блиндаже и
подводить итоги за день, высказывать свои предложения, сообщать о новинках во
вражеской тактике.
Мы подсчитали: на прицельный выстрел снайпер тратит только десять секунд. Итак, за
одну минуту он может выстрелить пять раз. Перезарядить винтовку 20-30 секунд. Как
видите, за одну минуту десять снайперов могут убить пятьдесят гитлеровцев. Среди
наших снайперов высшим специалистом считался Саша Коленьев. Он окончил
Московскую школу снайперов, чудесно знал правила ведения огня из винтовки со
снайперским прицелом. Как-то он открыл свою противогазную сумку, вынул из нее
патроны, гранату и маленькую записную книжку. Развернул ее и прочитал нам слова,
которые я тут же записал себе: "Путь к меткому выстрелу - это маленькая тропинка,
проложенная над крутым берегом бездонной пропасти. Когда снайпер выходит на дуэль,
он волнуется, как будто одной ногой становится на острие ножа. Чтобы выстоять над
пропастью на таком острие, нужны, безусловно, смелость, тренированность, спокойствие
и хладнокровие. Победителем из поединка выходит тот, кто первый сумел победить сам
себя".
Вот так, обдумывая и переосмысливая свой опыт, вместе с товарищами я искал путь к
решительному поединку с берлинским суперснайпером, который пока что ловко и умело
нас переигрывал.
Но вот в течение одного дня снайпер разбил оптический прицел снайперу М., а
снайпера Ш. ранил. Это были опытные снайперы, они часто выходили победителями в
сложнейших столкновениях. Сомнений теперь не было - они наскочили на фашиста,
которого я искал.
На рассвете я пошел на те позиции, где вчера были наши товарищи. Знакомый, за
много дней детально изученный передний край противника. Все, как всегда. Кончается
день. Но вот над фашистским окопом неожиданно поднимается каска и плавно двигается
вдоль траншеи. Стрелять? Нет. Это хитрость: каска покачивается неестественно, ее,
наверное, на палке несет помощник снайпера, а сам снайпер ждет, чтобы я проявил себя
выстрелом.
Наш противник ничем не проявил себя за весь день, и, судя по этому, я был уверен,
что берлинский снайпер именно тут. Нужно быть особенно осторожным и внимательным.
На третий день в засаду с нами пошел политрук. Мы, припав к оптическим приборам,
неотрывно следили за тем, что было спереди.
- Да вот он, я тебе пальцем покажу его! - вдруг выкрикнул политрук. Он едва-едва на
секунду приподнялся над бруствером, но и этого было достаточно. Пуля, на счастье,
только ранила политрука. Так мог стрелять только опытный и тренированный снайпер.
Я долго присматривался к вражеским позициям, но найти его позицию не смог. За
много дней так выучил передний край, что сразу замечал каждую новую ямку, каждый
бугорок. Сегодня ничего нового и подозрительного не было. Но я видел, как ловко,
быстро и точно был сделан выстрел, и убедился, что снайпер был где-то перед нами.
Наблюдаю дальше. Слева - подбитый танк, справа - дзот. Фашист в танке? Нет.
Опытный снайпер там сидеть не будет. В дзоте? Нет - амбразура плотно закрыта.
На ровном месте, между танком и дзотом, перед самой линией обороны фашистов,
лежит железный лист с небольшой кучей битого кирпича. Давно лежит, уже и внимания
не обращаешь. Ставлю себя на место противника: где же лучше занять снайперский пост?
Не под листом ли? Ночью сделать к нему потайные ходы...
Наверное, он там, под железным листом, на нейтральной полосе.
Решил проверить. Натянул на дощечку рукавицу, поднял. Клюнул фашист! Чудесно.
Осторожно опускаю дощечку в траншею в таком положении, в котором поднимал.
Смотрю на дырку от пули. Прямое попадание! Сомнений нет - фашист под листом.
Теперь его надо выманить. Хоть бы маковка головы появилась. Этого сейчас не
дождешься. С этой удобной позиции он навряд ли уйдет, и характер его уже известен.
Пост оборудовали ночью. Засели.
Взошло солнце. Куликов (напарник) выстрелил наобум: снайпера нужно было
заинтриговать. Решили подождать. В это время наша оптика поблескивала под солнцем, а
после обеда наши винтовки были уже в тени. На позицию немца упали прямые лучи
солнца. Возле края листа что-то заблестело. Или случайные осколки стекла, или, может,
снайперский прицел?
Куликов осторожно, как самый опытный снайпер, начал поднимать каску. Фашист
выстрелил. Куликов на мгновение приподнялся, громко крикнул и упал... "Наконец
советский снайпер, "главный заяц", за которым охотился четыре дня, убит", - подумал,
наверное, немец и высунул из-за листа полголовы. Я ударил. Голова фашиста осела, а
оптический прицел его винтовки и далее блестел на солнце".
(Опыт В. Зайцева)
К вышеизложенному добавить нечего. Зайцев очень толково использовал арсенал
ранее описанных тактических приемов, проявив при этом основные снайперские качества
- наблюдательность и невероятное терпение. Прицел майора Кёнингса, доставшийся
Зайцеву, экспонируется в музее Вооруженных сил России в Москве.
Тот же самый поединок в описании свидетелей
"Когда допрос заканчивался, (пленный) немец сказал, что из Берлина прибыл
руководитель школы снайперов майор фон Кёнингс, в свое время личный телохранитель
фюрера. Он будет руководить (фронтовой) школой снайперов. Но главное - он получил
особое задание. Уничтожить Зайцева!
- Откуда вы, гауптман, знаете эту фамилию?
- Не только фамилию, но и ваши методы, господин генерал. Вы очень подробно
описываете их в своих листовках. Очень ценный опыт, - не без ехидства закончил немец.
Потом, много позже, маршал В.И. Чуйков, вспоминая этот эпизод, напишет: "К этому
времени быстро пополняющаяся группа наших снайперов истребила не одну тысячу
гитлеровцев. Об этом писали и в газетах, и в листовках. Некоторые из листовок попадали
к противнику, и противник изучал приемы наших снайперов, принимая активные меры
борьбы с ними. Скажу откровенно, дело прошлое: в тот момент с популяризацией нашего
опыта не следовало торопиться. Стоило снять одного-двух вражеских офицеров, как
фашисты открывали по месту предполагаемой засады артиллерийский и минометный
огонь. Приходилось запасными ходами быстро менять позицию, чтобы выбраться из
переплета.
К тому времени, когда в Сталинграде появился майор Кёнингс, Зайцев вернулся из
госпиталя - его ранил немецкий снайпер, - и Василий горел желанием взять реванш.
Казалось, не сыскать стрелка среди многокилометровых развалин, в которых днем и
ночью гремели бои, не определить, какая пуля в тебя попала - случайная или выпущенная
рукой меткого аса. Но у наших снайперов существовали тысячи им одним известных
примет, фактов, наблюдений, позволявших определить район, где мог оказаться
фашистский снайпер".
Все это результат тренированной зрительной наблюдательности, нечеловеческого
терпения в длительном наблюдении за передним краем противника и сбора тактической
развединформации.
"В землянке, где отдыхали или готовились отправиться в поиски наши снайперы,
много было переговорено, выдвинуто версий и планов. Какие только приманки не
предлагались - от ложного пулеметного гнезда до переодевания в немецкую форму
манекена. Но выходы Зайцева на позиции кончались, как всегда, увеличением счета - у
него он был далеко за триста, но на след майора напасть не посчастливилось. Тот был
дьявольски терпелив и изощренно коварен. Участились случаи гибели офицеров и солдат
в самых неожиданных и, казалось бы, целиком безопасных местах. За всем этим
чувствовалась опытная рука.
Зайцева теперь не удовлетворяли "обычные" офицеры - он был весь в мыслях о
встрече с Кёнингсом, в часы отдыха безмолвно лежал на нарах и думал свое.
Фашист наконец оставил "визитную карточку" - разбил оптический прицел у старого
друга Зайцева, а чуть позже ранил другого снайпера. Это не могло не насторожить: парни
были, что называется, битые, их на мякине не проведешь, и нужно было обладать очень
высоким профессиональным мастерством, чтобы перехитрить таких.
Можно было не сомневаться, что немецкий снайпер добровольно не покинет свою
позицию, если она не раскрыта: подготовка позиции (засады) требует слишком много
труда и изобретательности, чтобы менять ее после каждого выстрела. (Немцы любили
комфорт и не любили менять оборудованные, удобные и надежные позиции; русские
расставались с ними без сожаления, не жалея сил и личного времени на скрытое
оборудование новых замаскированных позиций - благодаря этому оставались живы, имея
тактический выигрыш. - А. 77.)
Ранним утром Зайцев со своим напарником Николаем Куликовым уже пробирались
через развалины к тому месту, где ранило снайпера Ш. Залегли, замаскировались и
внимательно, методично принялись исследовать передний край немцев. Никаких
изменений, способных насторожить. На этом участке было относительно спокойно: и
немцы, и наши бойцы прочно занимали дома-крепости, давно пристреляв каждый метр
ничейной земли.
Пролежав в неподвижности весь день, так и не обнаружив гитлеровца, Зайцев и
Куликов возвращались к себе.
- Ума не приложу, где он может прятаться. Я каждый камешек наизусть знаю, -
говорил Куликов.
- А помнить, когда солнце садилось, над траншеей каска несколько раз показывалась?
- Отчего же, помню. Я еще подумал - выстрелить, что ли.
- И правильно сделал, что не выстрелил. У меня угол выгоднее был, так я заметил -
каска-то качалась чуть из стороны в сторону, как если бы ее несли на палке, а уж никак не
на голове! Следует присмотреться.
Второй день не принес определенности. Немцы даже стрелять стали меньше, как бы
приглашая на этот "мирный" участок.
Вечером Зайцев снова и снова возвращался к тому короткому участку земли, который
он знал, как свои пять пальцев, но так и не мог найти места, где скрывался враг. Василий
видел каждый камень, знал цвет изуродованных стен: слева черные, покрытые густой
сажей (видимо, в подвале дома раньше был склад горючего). Справа от засады вздыбился
немецкий танк. Отчетливо стояла перед глазами изогнутая линия траншей с дотом в
центре. За эти два дня Зайцев испробовал приемы, помогавшие не раз выманить на свет
Божий немецких снайперов, но берлинский стрелок не клюнул. "Впервые с таким
терпеливым сталкиваюсь, - рассуждал Зайцев, - обычно немец на выдержку слаб. На что
уж был выдержан тот, который прятался в разбитой ванне, на втором этаже, так держался,
что я даже ему посочувствовал за долготерпение. А ведь тоже на третьи сутки сломался -
показал свой козырек. И - хана! Не нравится мне этот майор. Может, его и вовсе здесь
нет? И сидим мы как дураки?" Эта мысль растревожила, и разочарование готово было
овладеть снайпером, разочарование, знакомое любому охотнику, когда желанная дичь
выскользнет из-под самого носа. Но Зайцев быстро взял себя в руки. "На дне терпения
золото лежит", - говаривал в детстве его отец.
...Сентябрьская ночь - ни зги не видно. Вышли в ночь, чтобы с рассветом сидеть уже в
засаде. Подходя к позиции, замедлили шаг - вот теперь уж точно ни звука, ни шороха не
должно долетать до врага. Заняли снайперы свои гнезда, политрук замаскировался среди
камней неподалеку от Зайцева.
Рассветало долго, с Волги наползал густой туман. Постепенно стал вырисовываться
подбитый танк, дот с закрытой заслонкой амбразуры. Потянуло с той стороны дымком -
фашистский повар разжигал походную кухню. Испортить бы немцам аппетит парой
метких выстрелов, да и они стали хитры, жизнь научила, отводили дымоходы подальше,
чтобы невозможно было определить, где укрылась кухня. Зайцев рассматривал передний
край через оптический прибор, выискивая малейшие изменения.
- Сейчас я вам покажу, где он, - сказал неожиданно политрук и непроизвольно
приподнялся на своем месте. Выстрел прозвучал одновременно с его словами, и Данилов
(политрук) осел вниз.
- Ранен легко, доползу сам. А он под листом железа укрылся, - услышал Зайцев голос
Данилова.
Зайцев сотни раз скользил взглядом по большому листу железа на груде битых
кирпичей на ничейной полосе. Груда как груда. А если к ней ход подвести незаметно?
Совсем неплохая позиция.
Зайцев надел на дощечку варежку (ночи стали холодные, и снайперам раньше других
выдали шерстяные вязаные варежки, чтоб пальцы не коченели) и слегка высунул над
головой. Выстрела не услышал, но почувствовал удар. Опустил варежку - так и есть,
дырка. Прикинул по попаданию угол, как ни верти, а только из-под железного листа мог
палить враг.
На следующую ночь оборудовали новые позиции и стали дожидаться утра. С первыми
лучами солнца возобновились бои в городе, грохот нарастал с каждой минутой.
Куликов сделал для проверки ложный выстрел, "рассекречивая", как и было
договорено, позицию. Ждать довелось долго, с утра солнце светило в глаза нашим
снайперам, а после обеда - в сторону немца. Зоркий глаз Зайцева уловил едва заметный
блик отраженного луча. Кусочек битого стекла или оптический прицел?
Куликов осторожно, исподволь поднимал вверх на палке каску. Со звоном пронзила
пуля металл. Куликов на мгновение подпрыгнул и с криком упал.
Гитлеровец высунулся из-за укрытия (Уж очень майору Кёнингсу приспичило
убедиться в бинокль о результатах выстрела, сам, небось, учил курсантов не делать так. -
А. П.), тут-то его и настигла зайцевская пуля. (Трофейный оптический прицел с винтовки
Кёнингса долгое время экспонировался в Центральном музее Вооруженных сил СССР.
Прибор очень точный, большого увеличения - начальник Берлинской школы снайперов
действительно был классным стрелком. -А. П.)
- После того дня снайпер у немцев пошел полохливый, - рассказывал Зайцев. - Точно
что-то надорвалось у них, совсем растеряли веру в себя и выдержку. В единоборство
редко вступали. Чаще всего на каждый выстрел нашего снайпера вызывали огонь
артиллерии и минометов. Лупят, бывало, полчаса по пустому месту, камни летят по
сторонам, а снайпера давным-давно след простыл - высматривает фашиста в другом
месте".
(М. Г Вайнруб. "Эти стальные парни")
